Владислав Кумыш - О Христе. Краткие беседы на воскресные литургийные чтения

Ничто другое так не отдаляет человека от Бога, как богатство. Его пагубность заключается даже не в том, что оно открывает дверь откровенному прожиганию жизни. Оно имеет власть ограничивать наше сознание, делает его плоским, поверхностным, лишает его присущей ему глубины и объемности. Оно отнимает у человека духовное ощущение времени и вытесняет из его души перспективу будущей жизни. Оно оскопляет его внутренний взор и отнимает у него спасительное переживание вечности, вложенное в нашу душу Самим Творцом. Оно заставляет человека всю свою энергию вкладывать в приумножение материальных благ и тем самым вводит его в грандиозный обман. Ибо по кончине мы все окажемся в той реальности, где нет ни богатых, ни бедных, где действуют совершенно иные законы существования, и где нашим преимуществом окажется одна только любовь, которую мы успели приобрести за время, отпущенное нам на земле. Этой истиной пренебрег евангельский богач и, как очень и очень многие, попался на удочку материального изобилия и довольства. Результатом такого жизненного выбора, такой весьма упрощенной программы существования явилась его внезапная кончина, к которой он оказался совершенно неподготовленным. Неожиданный обрыв жизни без предварительного переживания человеком предстоящего пути в вечность, без пересмотра всей прожитой жизни, который на церковном языке принято называть покаянием, – разве это не суд Божий прежде всеобщего суда? Разве это не констатация Богом полного омертвения души, наступившего прежде смерти тела? Промысл Божий не оставил времени богачу на подготовку к исшествию из этой жизни. Нет ничего печальнее этой участи, ибо душа навечно уходит в тот мир, где изменить уже ничего невозможно. По указанию притчи есть только один способ избежать непоправимой беды – богатеть в Бога. Это значит пребывать в памяти Божией, приумножать свои вложения деятельными поступками любви и отводить от себя назойливые и докучливые помыслы о приобретении земного богатства.

В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его.

Все время быть в согнутом состоянии и не иметь возможности выпрямиться – это ужасное мучение. Достаточно походить хотя бы один день в таком положении, чтобы понять, что это за пытка. В Евангелии говорится, что женщина ходила в скорченном состоянии на протяжении восемнадцати (!) лет. Христос встречает ее в синагоге. Это говорит о том, что, несмотря на свой тяжелейший, неизлечимый недуг, она сохранила в себе потребность жить с Богом и пребывать в истине. Душа человеческая – величайшая загадка. Вот женщина, слабый сосуд, по определению апостола Павла. В придавленном состоянии, когда можно думать только о здоровье, она ищет богообщения, старается напитать себя словом Божиим, жаждет молитвы. И Христос не спрашивает ее о вере. Ее вера была очевидна. Он сразу же возлагает на нее руки и говорит ей: «Женщина, ты освобождаешься от недуга своего». А после этого у Него происходит диалог с начальником синагоги, который обрушивается на Него с обвинениями в нарушении покоя субботнего дня. Этот человек, к мнению которого прислушивались другие, страдал распространенным духовным заболеванием – формализованным благочестием. Сторонники этого вида благочестия считают, что вера заключается в неуклонном хождении в рамках установленного церковного регламента, что благоволения Божия можно достичь только строгим соблюдением внешних обрядовых предписаний. Покой субботнего дня как раз и был одним из пунктов этого внешнего регламента.

Из евангельского повествования мы можем хорошо видеть, чем опасен этот вид благочестия. Фарисейство, измеряющее жизнь по шкале внешнего религиозного уклада, лишает своего носителя духовной чуткости. Оно оставляет ему одну лишь пустую претензию на особые дарования, но достигнуть их не может. Заразившийся формализованным благочестием человек перестает воспринимать духовную сторону явлений, она становится для него непроницаемой. Начальник синагоги делает упрек Христу Богу за исцеление, совершенное в субботу. Он говорит: «Есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний». Представителя церковной власти, страдавшего внешним благочестием, не затронула духовная сторона происшедшего. Очевидное проявление божественной силы не коснулось его сердца, оно оказалось закрытым для благодати. Совершившееся на его глазах чудо он отнес к разряду бытовых явлений. Он увидел в нем только нарушение внешнего распорядка религиозной жизни и возвысил свой голос против божественного действия. Причем, сделал это не без изворотливой трусливости, присущей среднему звену начальствующих. Его гневная речь была обращена не ко Христу, совершившему исцеление, и даже не к скорченной женщине, а к народу, который в данном случае был простым свидетелем. «Приходите исцеляться в положенные дни, чудеса должны совершаться согласно установленному распорядку», – говорит он собравшимся в синагоге людям, оценивая действия благодати по внешнему стандарту. Обличать открыто ему мешала боязнь Того, Кого он обличал, и боязнь народа Божия, который считал Иисуса великим пророком.

Далее, все сторонники строгого соблюдения внешней формы благочестия страдают душевной слепотой. Соблюдая все внешние предписания так, как положено, они пребывают уверенными в своей праведности. Истинно так, ведь они ничего не нарушают! А тот, кто уверен в своей непогрешимости, в своей формальной религиозной исправности, никогда не увидит самого себя должным образом, ибо его взор с внутреннего направлен на внешнее. Христос при всех называет начальника синагоги довольно резким словом. Он говорит ему: «Лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?» Вот, оказывается, кем на самом деле был начальник синагоги – лицемером, отнюдь не праведником. Христос указывает ему на то, что он не замечает за собой очевидных проступков, зато с других требует то, чего не исполняет сам, даже по отношению к внешним предписаниям. Господь нисколько не щадит профессионального самолюбия начальника синагоги и произносит это уничтожающее слово не наедине, а при всех собравшихся. Надо полагать, что этот человек, искренне считавший себя наставником необразованного народа, был ошеломлен таким неожиданным взглядом на самого себя, опрокинут и раздавлен этой отрывшейся правдой о самом себе.