Эдвард Торп - Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок

Кроме того, мистер Ходж подарил мне подписку на журнал Science News-Letter (теперь он называется Science News [27] Соответственно, «Вестник науки» и «Новости науки». (прим. переводчика) ) и рассказал мне о ежегодном конкурсе научных талантов [28] Science Talent Search – букв. «Поиск научных талантов». (прим. переводчика) компании Westinghouse (впоследствии эта программа спонсировалась компанией Intel, а еще позднее – компанией Regeneron). В моей школе никто, в том числе и из учителей, даже не слышал об этом конкурсе. В 1949 году, когда я учился в выпускном классе, я подал заявку на участие в восьмом ежегодном конкурсе – в числе более чем шестнадцати тысяч старшеклассников со всех концов Соединенных Штатов. Каждый из нас должен был сдать письменный экзамен по естественным наукам, и знания, которые я почерпнул из Science News-Letter, очень помогли в подготовке.

Кроме того, нужно было представить рекомендательные письма учителей и свою собственную работу на научную тему. Поскольку руководить моей работой было некому, я пошел в библиотеку и начал было сочинять научный обзор про бериллий. Он выходил очень нудным. Тогда я остановился и стал вспоминать о тех интересных вещах, которые придумал сам. Выбрав кое-что из их числа, я написал работу под названием «Некоторые оригинальные вычисления». В первой ее части я показал, как можно приблизительно определить положение планет в небе, считая их орбиты окружностями вместо более точных Кеплеровых эллипсов. Мое второе вычисление касалось простого способа определения коэффициента преломления стеклянной призмы (и, следовательно, скорости света в ней): нужно было просто двигать призму по столу до той точки, в которой ее нижняя сторона отражала ровно половину света и пропускала другую половину. Ответ можно было получить при помощи нескольких простых измерений линейкой и тригонометрических формул.

Мне казалось, что письменный экзамен я сдал хорошо, но очень важны были рекомендательные письма учителей и самостоятельная работа, а я совершенно не понимал, какие оценки я мог заслужить за них. За следующие несколько недель я не получил никаких известий, так что я решил, что никаких призов я не получу, – оставалось только убедиться в этом, когда будут объявлены победители.

Я практически выкинул конкурс талантов из головы, и тем большим было мое удивление, когда одним весенним утром я нашел на пороге нашего дома телеграмму. Не увидев, что она была адресована именно мне, я принес ее в дом. Мы никогда не получали телеграмм, и я вскрыл ее, думая, что в ней могут быть какие-то срочные новости.

Телеграмма была из компании Westinghouse. С удивлением и восторгом я прочитал: «Поздравляем вас, вы вошли в число сорока финалистов конкурса». Через несколько недель после этого я впервые отправился в путь на поезде вместе с двумя другими финалистами из Калифорнии: нам предоставили полностью оплаченную пятидневную поездку в Вашингтон, где мы встретились с другими участниками финала [29] В 2015 г. моя внучка Клер Гоул стала одной из трехсот полуфиналистов того же конкурса. Теперь он стал называться «Intel Science Talent Search», и конкуренция была более острой, причем вместо одного первого приза 10 000 долларов, который присуждали в 1949 г., теперь первых призов было три, и каждый из них составлял 150 тысяч. (прим. автора) . Нам организовали встречу с нобелевским лауреатом по физике Исидором Айзеком Раби и экскурсию на местный полутораметровый циклотрон. В циклотронный зал нельзя было входить, имея на себе что-либо, сделанное из намагничиваемых материалов: в ускорителе стоял настолько мощный электромагнит, что часы, пуговицы, пряжки отрывались и летели к нему, превращаясь в смертельно опасные снаряды.

Вечером была устроена открытая для публики выставка, на которой каждый из нас должен был представить какие-то аспекты своей научной работы. Эти экспонаты имели большое значение для распределения сорока денежных призов конкурса. Я выставил изготовленную своими руками маленькую радиостанцию с вращающейся антенной с дистанционным управлением. К сожалению, к выставочным стендам не было подведено электричество, и вместо работающей установки, которую я собирался показать, мне пришлось демонстрировать простой набор безжизненных предметов. Финалисты, занявшие первые десять мест, получили призы от 10 000 до 1000 долларов – размер приза зависел от оценки, поставленной судейской комиссией. Остальные тридцать участников финала получили по 100 долларов. Тем не менее всех нас активно зазывали к себе естественнонаучные факультеты ведущих университетов. Ключевым моментом программы стало посещение Овального кабинета Белого дома и встреча с президентом Гарри Трумэном. Я запомнил ощущение от его рукопожатия: оно было уверенным и сильным, а его рука напоминала на ощупь кожаное кресло, слегка присыпанное тальком.

Поскольку в моей школе никто, кроме меня, не проявлял большого интереса к физике, я изучал ее самостоятельно: сам ставил опыты, сам занимался своим образованием. Однако у меня были и другие интересы, которые разделяли мои друзья. Мы с Диком Клером и Джимом Хартом особенно сблизились, начиная с восьмого класса. Мы разговаривали о школьной политической жизни и обсуждали мировые проблемы – выборы, холодную войну, восстановление Западной Европы и расовую дискриминацию. Мы читали художественную литературу и размышляли о нравственности и этике. Джим был поэтом, писателем и талантливым карикатуристом, Дик – писателем и философом. Хотя в дальнейшем наши судьбы были очень разными, мы поддерживали связь друг с другом на протяжении всей жизни.

Единственной игрой, в которую я играл, были шахматы. В то время ни карты, ни азартные игры меня не интересовали, и никакого опыта в этой области у меня не было. Однако одна из физических идей, о которых я мимоходом думал в том году, касалась аналогии между катящимся по кругу шариком рулетки и планетой, движущейся по орбите. Поскольку положение планет может быть точно предсказано, я считал, что должна существовать и возможность предсказания результата вращения рулеточного колеса. Однажды я пришел на ужин к Джеку Чессону как раз после того, как они с женой вернулись из поездки в Лас-Вегас. Когда Джек сказал, что обыграть казино невозможно, я заявил со всей своей подростковой самоуверенностью, подкрепленной моей идеей о рулетке, что когда-нибудь я смогу это сделать. «Да брось, Эдди», – сказал Джек, и я оставил эту тему.

Однако эта идея осталась у меня в голове, ожидая своего часа.

В августе 1949 года, как раз когда мне исполнялось семнадцать, я переехал в кампус Калифорнийского университета в Беркли. Родители развелись, мама продала наш дом, переехала и отправила моего двенадцатилетнего брата в военное училище. Следующие несколько лет я мало видел родителей, что повторяло опыт моего отца – он жил без родителей, сам по себе, начиная с шестнадцати лет. Он ушел в армию, я уехал в университет. Как и он, с этого момента я мог рассчитывать только на самого себя.