Константин Трунин - Лауреаты российских литературных премий

Царь небесный, к тебе обращаются люди. Твоим именем распоряжаются. От имени твоего совершают поступки. Царь небесный, твои люди не существуют миллиарда лет. Людям твоим мнится значение твоё. Видят люди доступное им — тянут руки они к тому. Рождается новое, порою немыслимое. Не тот ещё человек, чтобы достойно принять дарованное тобой. Одним человек способен управлять вне воли твоей. Написаны людьми ради тебя книги разные. В книгах тех они исповедуют писательский промысел, тем власть твою божественную попирая. Они люди твои — Царя небесного, и живут они согласно твоему желанию. Тянутся они к плоду познания, принимая от тебя заслуженное наказание. Позволено людям мыслить различное, вплоть до доступного им промысла, и спокойны они, ибо тем не умаляют значения твоего.

Прости, Царь небесный, писателей. Не из злого умысла трудятся они во славу твою. Берутся они сказать важное для дня своего насущного. Каждый писатель о личном говорит, не заботы о людях ради. Что им люди? Человек для писателя — бренная оболочка бытия. Писатель обрекает его на горе и страдание, тем прихоти собственные удовлетворяя. Не из желания дать людям человеческое по их надобности, ибо надобно человеку сугубо запретное. По думам твоим писатель после поступает, даруя райское блаженство достойным и жаркое пекло оступившимся.

Согласно воле твоей, ибо воля твоя — воля всего сущего, великое множество судеб доступно писателю, он ломает каждую судьбу по отдельности. Во грехе живут люди на страницах книг писателя, получая заслуженное ими жизни разрешение. Всякий рассказ достоин повести, а повесть — романа, тогда как роман — это сборник малых произведений, имеющих одно общее — писателя: и тебя.

Царь небесный, обрати внимание на людей своих, узри в людях желание донести до тебя весть о страданиях своих. Писатели — посланники человечества к тебе, о людях забывшему. Или карой отзовись, поразив людей, от мук избавив, либо снизойди, очисти души от гнилости. Послушай писателей, Создатель. Внемли словам их, ибо день седьмой близок к завершению — к восьмому витку вкруг тобою созданного готовится сущее.

Не закончатся страдания человеческие, ибо возрастут они многократно. От чего не уберёг людей, Царь небесный, то они даруют меньшему сущему. Не видя иного, не имея других представлений, человек воплотит им написанное в действительность, породив тем недовольство великое, обратному схлопыванию подобное. Ежели всё в отрицательном значении видится, то почему не видится в положительном?

Царь небесный, не отказывай писателям в праве на творимое ими. По воле твоей они воплощают в тексте тобою задуманное. Неустроенность человека — плод прежних прегрешений. О том говорят люди, мольбы еженощные к тебе направляя. Больно видеть и осознавать. Всё по воле твоей. Сие — правда!

Какой лучше выбрать носитель информации? Неважное, главное, чтобы люди смогли с него читать. Какой веры следует придерживаться? Любой, главное, чтобы люди не переставали осознавать себя людьми. Как нужно жить, чтобы избежать конфликтов? Никак, поскольку человек всегда будет стремится обособиться от себе подобных по какому-либо надуманному принципу. Возможно ли достичь согласие, не находя понимания? Конечно, поскольку человек всегда об этом мечтает. Так почему не получается преодолеть разобщённость? Улицкая решила об этом рассказать на примере жизни Освальда Руфайзена: еврея, католика, переводчика.

Но как поведать о том, для чего нельзя найти собственных слов? Потребовалось прибегнуть к помощи других. Поэтому со страниц произведения звучат голоса разных персонажей, сообщаемые читателю в виде писем, аудиозаписей и прочих всевозможных документальных свидетельств. А как выстроить на этом материале хронологически последовательную историю? Улицкая решила такого не делать, разместив сообщения вразброс. Не возникнет ли повторений сюжетных линий? Обязательно возникнет. Даже допустимо сказать, что повторения встречаются в непозволительном количестве, порою заново пересказывая прежний текст, но другими словами.

Кто же представлен читателю? Человек сложной судьбы, имя которому Даниэль Штайн. Родился он незадолго до Второй Мировой войны и встретил её при не самых простых обстоятельствах, став переводчиком между поляками и немцами. Это не самый трудный период в его жизни, так как больше проблем он встретит после, когда столкнётся с нежеланием евреев признавать в нём соплеменника, а среди христиан к нему появится ряд претензий из-за своеобразного понимания догматов. Уже не переводчик между поляками и немцами, Даниэль остался переводчиком между конфессиями, а также между людьми и Богом. Понимая его, все продолжали стоять на своём, словно не желая уразуметь истину, что вера не имеет значения, когда важнее придти к согласию вообще, дабы не иметь разногласий.

Улицкой действительно требовалось найти особый подход к читателю. Всё сказанное ей на протяжении произведения — религиозный трактат с вкраплениями философии, подводящий к осознанию глупости общественных установок человека. В суете каждого дня кроется переходящее из поколения в поколение заблуждение, не дозволяющее довериться пророкам, подвергая сомнению их проповеди. Как некогда бродили евреи по пустыне сорок лет, так продолжает бродить остальное человечество, не находя покоя и умиротворения.

Писателю, решившему рассказать о людях, подобных Освальду Руфайзену, необходимо обладать аналогичным даром, поскольку иначе он не сможет доходчиво объяснить их мировоззрение. Но это не гарантирует того, что такие люди будут правильно поняты самим писателем, и не окажутся иным образом истолкованными. Для устранения возможных недоразумений требуется взять их взгляды за основу, показав читателю схожую историю, допустив в ней всё угодное личным представлениям о кажущемся правильным.

Посему откажемся от укоров в сторону Улицкой. Ею рассказана довольно правдивая версия имевших место событий, пропущенная через себя и многих других, имевших возможность лично общаться с прототипом главного героя произведения. Помимо самого жития, пришлось проанализировать ряд событий, начиная с библейских времён, понимая под ними нынешние страдания человека, не имеющего возможности вернуться к исходному состоянию райского блаженства. Ежели ранее евреи боролись с несправедливостью, вследствие неспособности сие уразуметь, так таковыми остались до наших дней, на свой лад трактуя ниспосланное им Богом, отказываясь верить в для них предустановленное.