Борис Акунин - The Question. Самые странные вопросы обо всем

Если бы у меня было в Питере несколько часов и не было бы никаких дел, я бы не смогла не пойти в театр. Вид с исторической сцены Мариинского театра в зал – один из самых завораживающих. А ещё пошла бы в сквер перед Александрийским театром.

Практически весь май и июнь я была в Питере. И это такое ощущение полёта, музыки и счастья… Музыкой город пронизан насквозь. И архитектура вся музыкальна, потому что она вся очень гармонична. И сама музыка – она омывается морями, этой замечательной рекой, этими каналами, этими мостами.

НАТАЛЬЯ КАРЛОВСКАЯ

Заведующая кафедрой общей психологии факультета психологии ОмГУ, автор работ по психологическим аспектам феномена прокрастинации

Цель сделать уроки или работу может вдохновлять или удручать. Часто мы концентрируем внимание в первую очередь на возможных негативных следствиях: что будет, если цель не будет достигнута? Чего мы лишаемся, пока занимаемся этим делом? И здесь предстоящее дело становится неприятным, отпугивает.

При этом мозг получает противоречивое послание – делать и не делать. Но затормозить важное в социальном контексте действие крайне трудно, поэтому энергия ищет выход в любой другой форме. Буквально во всём, что под руку попало: почистить аквариум, навестить бабушку, организовать уборку рабочего стола, прочесть инструкцию и т. д. Это называется «диверсия» – «уворачивание», «отклонение», (от латинского de – «от» + vertere, «поворачивать, менять направление»).

Речь идёт о прокрастинации, в основе которой лежит отчуждение от деятельности. То есть человек откладывает дело «на потом», так как оно вызывает у него эмоциональный дискомфорт. Прокрастинация известна среди психологов как «болезнь современности». За ней может скрываться, например, боязнь оценки, страх успеха или, наоборот, провала, перфекционизм и неуверенность в себе.

В зависимости от силы и давности прокрастинации возможны разные пути её преодоления. Чтобы справиться с ней в какой-то конкретной ситуации, можно поставить себе более неприятную цель, тогда вы начнёте заниматься первым делом, чтобы избежать второго: оформить отчет или помыть окна.

МИХАИЛ КОЗЫРЕВ

Продюсер ночного эфира на телеканале «Дождь» и ведущий программы «Мишанина» на радио «Серебряный дождь»

Я парень из самого центра Екатеринбурга. И все детство и юность прожил в хрущевской пятиэтажке на улице Малышева. Наши окна выходили в небольшой чудесный тополиный парк им. Энгельса, где постоянно устраивали эксперименты по детскому времяпровождению. То установят железную модель паровоза, то каменную башню, то каток зальют. А однажды, когда я ходил в первый или во второй класс, в парк привезли на тягаче настоящий Ту-134. В первый же месяц все, что можно было отодрать, было отодрано. Сидения лишились своей обивки, из кабины выломали датчики, все тумблеры своровали. И в один прекрасный день самолет кто-то поджог. Возвращаясь домой, я увидел у парка вереницу пожарных машин. За всем этим с восхищением и ужасом с балкона наблюдала моя мама.

Любимым местом прогулок всегда был знаменитый «променад». По центральной улице Екатеринбурга – проспекту Ленина – от бывшего Уральского политехнического института, в котором учился Борис Ельцин и в котором сформировалась группа «Агата Кристи», спускаешься к оперному театру и Уральскому государственному университету, а потом выходишь на центральную площадь 1905 года. Так гуляла вся молодежь. Нужно было обязательно выйти на променад, встретить всех знакомых и дойти до «Плотинки». Так называется перегороженное водохранилище реки Исеть, на которой стоит город.

Сейчас, когда приезжаю в Екатеринбург, я стараюсь дойти до моей родной английской школы № 13. Наши учителя были из того поколения белой эмиграции, которое выросло в Шанхае и с детства свободно говорило на русском, английском и китайском. В Россию они вернулись, вдохновившись победой в ВОВ и смертью Сталина, после чего их отправили жить на Урал.

Все мои друзья в Екатеринбурге – это музыканты: «Чайф», «Смысловые Галлюцинации», Саша Гагарин из группы «Сансара». Я руководствуюсь всегда их рекомендациями. Шахрин показал мне отличный Ben Hall, где мы смотрели выступление замечательной грузинской группы «Мгзавреби». Саша Гагарин открыл мне множество сегодняшних ночных клубов, а вкуснее всего мы ели в местечке под названием Double прямо рядом с площадью 1905-го года.

СТИВЕН КОЭН

Историк, почетный профессор Принстонского и Нью-Йоркского университетов

Я считаю, что парламентская республика представляет собой наиболее демократичную и репрезентативную форму правления. Однако она хорошо функционирует – и является стабильной – только в относительно небольших, гомогенных государствах с уже сформированной и давно существующей партийной системой, а также с высоким уровнем уважения к (честным) парламентским выборам и процедурам.

Россия сегодня не является таким государством. Она слишком большая и слишком разная (с экономической, этнической, конфессиональной и других точек зрения). А ее современная политическая история создала слишком много глубоких расколов в обществе, которые не могут быть решены одним лишь парламентом. Такая страна, так же как США, нуждается и в парламенте, и в сильном президенте как символе национального единства.

В данный момент для России, как и для всех других стран, главной целью должно оставаться сохранение баланса между тремя основными видами власти: исполнительной, законодательной и судебной. Сейчас в России такого баланса нет. Горбачев и впервые избранный при нем Верховный совет РСФСР начали создание парламента с полномочиями, подобными президентским, но эта попытка была остановлена Ельциным в 1993 году. После этого роль парламента уменьшилась, роль президента – увеличилась, а выборы стали менее честными (или стали заслуживать меньше доверия).

Но еще не поздно. Я никогда не стану давать России политических советов, но очевидно, что движение должно быть направлено в сторону расширения парламентских полномочий относительно президентских. Это может быть осуществлено с помощью конституционных реформ, лучшим образом сформированной системы политических партий, а также более конкурентных выборов.

Федерация также может являться формой устройства в парламентском государстве, и реформы Российской Федерации могут внести вклад в этот процесс.

Подобные цели, борьба и ход мыслей требуют терпения, умеренности, готовности к компромиссам – то есть качеств, которые – увы! – не присущи сегодня членам российской «несистемной» оппозиции или правительства.