Лев Виленский - Книга надписей. Взгляд на библейскую археологию

Здесь стоит сделать некоторое отступление от разбора личностных качеств фараонов и важности их деяний на арене Древнего Востока, и кратко рассказать о роли того человека, без которого мы бы ничего не знали ни о фараонах, ни об истории древнейшего из мировых государств в целом. Поговорим немного о неприметном египетском писце.

В Древнем Египте особо ценилась грамотность. У нее был даже свой особый бог – бог письма Тот. Она давалась лишь богатым слоям населения, причем, и внутри этой категории далеко не каждому приходилось научиться хотя бы начаткам этого знания. Занятия в школе стоили дорого, не все могли позволить обучить своего ребенка читать и писать. Этому в немалой мере способствовало и само иероглифическое египетское письмо и его курсивный, иератический стиль, сложное, малоприспособленное для быстрого заучивания. Шутка ли – выучить более шести тысяч знаков, часть из которых имеет фонетическое, а часть смысловое значения. Такая задача далеко не каждому под силу! Нынешний школьник проклял бы и иероглифы, и египетских богов, и свою тяжелую долю, взвали ему такой груз на спину средняя общеобразовательная школа. Аналогией писцовой школы может послужить мехмат (механико-математический факультет) МГУ – в который поступали единицы и заканчивали еще менее, но это были особые люди! Поэтому прошедший долгую стезю обучения, египетский писец принадлежал к одной из наиболее почитаемых категорий населения, к его особой касте, можно сказать, почти божественной. Многие из представителей этой профессии позволяли возводить для себя гробницы, по пышности сравнимые с гробницами иных малозначительных фараонов (конечно, на собственную пирамиду с аллеей сфинксов писец рассчитывать не мог).

Однако, долгое изучение неповоротливой, ригидной и мало приспособленной для быстрого выражения мыслей системы письма выработало у придворных писцов особый стиль повествования, состоящий из пышных восхвалений в адрес гегемона-царя и его многочисленных подвигов на ниве строительства, войн, жертвоприношений. Любое деяние фараона, сына и любимца богов, сопровождалось пространными и многословными посвятительными надписями, для них не жалели дорогого писчего материала – камня. На граните и диорите, базальте и мягком известняке дошли до нас тысячи надписей, в которых поступки фараонов гиперболизируются до совершенно фантастических масштабов, иной раз совершенно вразрез с исторической правдой. Зачастую каменные летописи сопровождаются барельефами или фресками, на которых устрашающая огромная богоподобная фигура фараона возвышается над маленькими человеческими фигурками воинов, слуг, представителей других народов. Подобная известная надпись, например, повествует о славной победе Рамсеса II над хеттами при городе Кадеше. На самом деле рассказ об этом знаковом для истории Ближнего Востока событии существует и в хеттской версии, с другой, так сказать, стороны фронта. Однако там он оканчивается диаметрально противоположным результатом – по словам хеттского летописца, великий царь страны Хатти, якобы, наголову разбил египтян. Истина, скорее всего, лежала посередине. Как же эти хвастливые хвалебные надписи не были похожи на емкий, афористичный текст библейских хроник, в котором отсутствуют – как класс – восхваления царей и пророков!

Стела Мернептаха, Египетский музей, Каир.

Вернемся к Мернептаху, главному герою нашего повествования. Почти сразу после начала своего правления он затеял серию широкомасштабных военных походов с целью смирить мятежи в провинциях. Мятежи после смерти очередного фараона являлись совершенно обычным делом для населения захваченных этим фараоном земель. Основные походы фараон направил против племен ливийцев 4 4 древние ливийцы – предки современных берберов. европеоидный народ, проживавший на территории Северной Африки в III – I тысячелетиях до н.э на Западе, но досталось от египетских войск и Нубии на юге, и «горемычной Ретену», Ханаану (Леванту) на северо-востоке. По приказу Мернептаха, его победы были увековечены писцами и каменотесами в каменных стелах и на стенах храмов. Славный египетский придворный писец не подвел своего сюзерена. Пышные гиперболы, похвалы, сравнение с богами и возвеличивание имени фараона ему удались на сей раз как никогда хорошо. Но из многих, дошедших до нас надписей периода правления Мернептаха, речь пойдет только об одной, выполненной на стеле из прекрасного черного гранита. Заметим попутно, что Мернептах с немалым удовольствием использовал в качестве материала для своих памятников уже готовые камни и стелы из построек, воздвигнутых прежними правителями Египта. И в данном случае он остался верен своей традиции – надпись о новых победах Мернептаха была высечена на обратной стороне стелы Аменхотепа III, фараона великого и известного своими завоеваниями, жившего на полторы с лишним сотни лет до Мернептаха. Если перенести данное действие не более понятную русскоязычному читателю почву, предположим, что при Николае Втором использовали для строительства его памятников постаменты монументов Екатерины Великой. У Мернептаха к монументам времен Аменхотепа III была какая-то особая, очень сильная, любовь. По его приказу камни из архитектурных ансамблей именно этого фараона широко использовались для строительства заупокойных храмов, молелен, статуй Менрептаха. Остается гадать, почему именно Аменхотеп III столь привлек нашего героя своим качественным строительным материалом. Но эти загадки оставим египтологам и знатокам личностей человеческих. Пусть они пытаются через более чем три тысячи лет понять тонкую натуру престарелого фараона.

Египтологи – это особый вид археолога, возможно, наиболее часто появлявшийся в лучах славы и на первых страницах газет начиная с конца XIX начала ХХ века, а раздел археологии, которым оные египтологи занимались, получил свое особое название египтология . Основателем данного направления науки явился великий английский археолог, мыслитель и философ Флиндрес Питри. Именно он проводил раскопки заупокойного храма Мернептаха в Луксоре в 1896 году. Отец египтологии в частности, и современной археологии в целом заслуживает написания о себе отдельной книги. В нашем повествовании мы вскользь упомянем о том, что он провел долгие годы на раскопках памятников Древнего Египта, фактически, проведя планомерные и широкие работы по открытию львиной доли погребенных в песках древнеегипетских городов и храмов. И это – подчеркиваю – почти в одиночку!