Юрий Зильберман - Великие музыканты-исполнители из «черты оседлости» России

Уже 12 декабря в газете «Известия» появляется обширная статья «Музыканты революции» (в книге Н. Мильштейна «From Russia to West» названа «Дети Революции») некоего Антона Углова (под этим псевдонимом скрывался всесильный Министр Просвещения молодой Советской республики Анатолий Луначарский). Вот с этого момента на скрипача и пианиста обрушились приглашения в города России. Почитайте книгу воспоминаний Натана Мильштейна. Он довольно подробно описывает их совместное пребывание осенью 1922 года в Москве, где они знакомятся с учеником Теодора Лешетицкого, замечательным немецким пианистом Артуром Шнабелем, художником Леонидом Пастернаком и его сыном, Борисом, Министром Обороны Михаилом Тухачевским, его заместителем Иеронимом Уборевичем, ведущими артистами МХТ. Приведу маленькую цитату из этой книги в переводе Алены Цыгановской, чтобы раз и навсегда «усовестить» любителей измышлений, о «выдавшем разрешении Льве Троцком, Михаиле Тухачевском, Иосифе Сталине» и других: «Уборевич выдал нам официальный документ от имени могущественного Революционного военного совета. В нем было написано: «Революционный военный совет республики не возражает против поездки за границу товарищей Мильштейна и Горовица с целью артистического совершенствования и культурной пропаганды ». [9, Р.70—71].

Документально подтверждены их концерты в Баку, Тбилиси, Саратове, Ростове-на Дону, Одессе, Киеве, Петрограде, Москве, Таганроге, Харькове, Полтаве, Нахичеване, Симферополе, Севастополе, Екатеринодаре, Новороссийске, Гомеле.

В 1923 году брат Владимира, Григорий (Жорж), являясь уполномоченным Дирекции филармонии, устраивает Владимиру Горовиц и Натану Мильштейну два концерта – один 25 марта, второй – 27-го, т.е., обрамляя дату торжественного открытия «Киевской Государственной Филармонии» – 26 марта 1923 года. Таким образом, они становятся известными киевской публике и выступают в городе множество раз.

После ожидания в Тбилиси Регины и Натана Мильштейна, Владимир Горовиц в январе 1925 г. он вернулся в Ленинград и продолжил серию концертов, (15, 17, 19, 22, 24, 26 октября; 2, 6, 7, 8, 9 ноября; один концерт в декабре 1924 г. и 2, 6, 9, 10, 11, 13, 16, 18 января 1925 г.) Во всех 20 концертах программы не повторялись! Всего В. Горовиц исполнил 155 произведений. Вырисовывается картина молниеносного овладения репертуаром молодым пианистом! Будучи стариком, он неоднократно с грустью говорил, что в молодости у него было 12 программ, а сейчас – всего 3.

За 10 дней до отъезда Владимира Горовица за границу, 17 сентября 1925 года был осуществлен последний концерт на территории СССР. Звучал си-бемоль минорный Концерт для фортепиано П.И.Чайковского в Ленинграде, в Государственной Академической капелле. В. Горовиц также исполнил фа-минорный концерт Шопена – любимый концерт своего учителя В.В.Пухальского. Оркестром Ленинградского театра оперы и балета дирижировал В.А.Дранишников. На концерте присутствовал и отец пианиста, Самоил Иоахимович, давший ему удивительный по императивности, но и по проницательности совет: «Никогда не играй Шопена, только Чайковского». «Самуил считал, что знаменитый и более яркий Чайковский лучше для его сына-виртуоза», — много десятилетий спустя оценивает ситуацию Г. Шонберг [21, Р. 65]. Концерт для фортепиано с оркестом П.И.Чайковского по меньшей мере три раза будет еще способствовать стремительному взлету молодого пианиста: в Гамбурге, Париже и Нью Йорке.

27 сентября 1925 года Владимир Горовиц покидает СССР, чтобы вернуться через 61 год – в 1986 году. Впрочем, зачем возвращаться в страну, где так грубо и мерзко поступили с его семьей: 1921 – арест отца и 5 лет концелагерей, 1930 – гибель мамы на операционном столе, арест и 3 года ссылки брата Григория в Москве, 1937 – арест и гибель отца, 1945 – арест и смерть брата Григория в Таганроге, запрет на выезд сестры Регины, козни КГБ – она ведь и умерла «преподавателем», даже не «доцентом»?

В Берлине, куда пианист направился, сольные концерты (два), запланированных его импресарио, Александром Меровичем, прошли без особого успеха. В Германии того времени было много талантливых музыкантов, художников, литераторов из России и концерт одного из них, пусть и обладавшего невероятной техникой, не предствлял какого-то эффекта разорвавшейся бомбы.

Если пианистическая карьера В. Горовица на родине завершалась Первым концертом Чайковского, то за границей им же открывалась. 8 января 1926 г. пианист играл его в Берлине [20, Р. 78; 21, p.77], с Берлинским симфоническим оркестром под руководством Оскара Фрида, и это было всего лишь третье его выступление в Западной Европе (план гастролей продумывал и осуществлял А. Мерович). Перед этим Горовиц дал в немецкой столице два сольных концерта – 2 и 4 января, причем известно, что они прошли лишь с относительным успехом, и пианист надеялся, что Концерт Чайковского – его первое заграничное выступление с оркестром! – спасет положение. Так и вышло – Берлин был если не завоеван, то и не проигран. Во всяком случае, влиятельная «Deutsche Allgemeine Zeitung» писала об этом событии не без восторга: «вряд ли кто-либо из молодых пианистов, играя с Берлинским симфоническим оркестром, имел такой ошеломляющий успех, как Владимир Горовиц. Исполнение Концерта… Чайковского – это волнующее событие, и он не смог бы увлечь, если бы не был исполнен с таким напряжением, с огненным темпераментом, а… октавы не были такими стремительными и динамичными» .

Уже менее чем через две недели Горовиц завоевывал гамбургскую публику. История, случившаяся на следующий день, и окончившаяся, несмотря на экстремальные обстоятельства, безусловным триумфом Горовица, в подробностях описана с его слов всеми биографами. 20 января, ближе к вечеру, в гостиницу, где остановились Горовиц и Мерович, вбежал взволнованный менеджер оркестра и сказал, что через 45 минут нужно выступить с оркестром и играть Концерт Чайковского, так как объявленная солистка – Хелен Циммерман – заболела. Знаменитый дирижер Ойген Пабст, встретивший мало кому известного В. Горовица холодно, если не неприязненно (нечто подобное повторится в Нью-Йорке с дирижером Бичемом – см. далее), только и успел сказать пианисту: «…Следите за моей палочкой, и… будем надеяться, даст Бог, ничего страшного не произойдет». Можно лишь представить себе, каково было Горовицу, отличавшемуся известной импульсивностью, играть после такого напутствия! Но далее произошло нечто невероятное, с завидной эмоциональностью и в красках описанное Абрамом Чезинсом:

«Вслед за оркестровой интродукцией вступил Горовиц. Услышав сокрушительные аккорды солиста, Пабст удивленно посмотрел вокруг себя. После следующих [-] он спрыгнул с подставки, подбежал к роялю и недоверчиво уставился на руки Горовица. Так он простоял до конца первой каденции. Лицо его выражало недоумение, в то время как палочка механически тактировала, но не в его, а в горовицевском тем. Когда все кончилось…, весь зал, как один человек, вскочил с мест, истерически визжа» . Позднее Горовиц сказал: «Слава Богу, я знаю, как играть Чайковского, и не упустил свой шанс. А результат был похож на сказку» . Последствием этого стало то, что, как отмечает Г. Пласкин, состоявшийся через несколько дней «второй концерт (сольный. – Авт. ), первоначально запланированный в том же маленьком зале гостиницы, был перенесен в огромный зал на три тысячи мест» [20, Р. 84]. Триумф действительно не вызывал сомнений; именно этим коннцертом началась успешная карьера пианиста в Германии и далее по всей Европе и в Америке.