Юрий Зильберман - Великие музыканты-исполнители из «черты оседлости» России

Конечно, за долгие концертные годы Гринберг неоднократно играла музыку романтиков – Шуберта, Шумана, Листа, Шопена и других. Но именно на этой почве произошли, по меткому наблюдению одного из критиков, качественные изменения в художественном почерке артистки. В рецензии Д. Рабиновича (1961) читаем: «Сегодня уже не скажешь, что интеллектуализм, составляющий постоянное свойство таланта М. Гринберг, все же порой берет у нее верх над душевной непосредственностью. Несколько лет тому назад ее игра чаще восхищала, чем трогала. В исполнении М. Гринберг ощущался „холодок“, становившийся особенно заметным, когда пианистка обращалась к Шопену, Брамсу, Рахманинову. Сейчас она полностью раскрывает себя не только в классической музыке, издавна приносившей ей самые внушительные творческие победы, но и в музыке романтической направленности».

Нередко включала Гринберг в свои программы сочинения, мало знакомые широкой аудитории и почти не встречающиеся на концертных афишах. Так, в одном из ее московских выступлений звучали произведения Телемана, Грауна, Солера, Сейшаса и других композиторов XVIII века. Можно назвать также полузабытые пьесы Визе, Лядова и Глазунова, Второй концерт Чайковского, одним из ревностных пропагандистов которого стала в наше время Мария Гринберг.

Искреннего друга имела в ее лице и советская музыка. В качестве одного из примеров ее внимания к современному музыкальному творчеству может служить целая программа из сонат советских авторов, подготовленная к 30-летию Октября: Вторая – С. Прокофьева, Третья – Д. Кабалевского, Четвертая – В. Белого, Третья – М. Вайнберга. Она исполняла многие сочинения Д. Шостаковича, Б. Шехтера, А. Локшина.

В ансамблях партнерами артистки были вокалисты Н. Дорлиак, А. Доливо, С. Яковенко, ее дочь – пианистка Н. Забавникова. Добавим к этому, что перу Гринберг принадлежат многочисленные обработки и переложения для двух фортепиано. Педагогическую работу пианистка начала в 1959 году в Институте имени Гнесиных, а в 1970 – она получила звание профессора. В кратком некрологе, подписанном Т. Хренниковым, Г. Свиридовым и С. Рихтером, есть и такие слова: «Масштабность ее таланта – в огромной силе непосредственного воздействия, сочетающейся с исключительной глубиной мысли, высочайшим уровнем артистизма и пианистического мастерства. Свойственная ей индивидуальная трактовка почти каждого исполняемого произведения, способность „прочитать“ по-новому композиторский замысел открывали новые и новые художественные горизонты». [33]

Берта Рейнгбальд входит в список «педагогов». Это не исключает факта гениальной игры и ее, и Давида Бертье (закончил в классе Л. Ауэра), и Абрама Ямпольского (см.: биографию Л. Когана), и Адольфа Лещинского. Преследую в этом две цели: во-первых, дать оценку этих гениальных воспитателей, во-вторых, дать возможность увидеть педагогов педагогов, то есть «продлить линию». Взяв за основу рассказ о Берте Рейнгбальд, помещенный в еврейском сайте, вспомнил о том, что ее самоубийством занимались многие (в частности, Е. Федорович, М. Лидский).

«Все люди нашего круга – маклеры, лавочники, служащие в банках и в пароходных конторах – учили детей музыке. Одесса была охвачена этим безумием больше других городов, – писал Исаак Бабель о расцвете музыкальной педагогики в любимом городе. Та лихорадка дала хорошие плоды: Эмиль Гилельс, Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Михаил Фихтенгольц, Натан Мильштейн – и это только глыбы». [26]

В 1933 году в Одессе открылась первая специализированная школа для музыкально одарённых детей. Одной из ярких величин преподавательского состава была Берта Рейнгбальд. Она воспитала многих выдающихся учеников, но один из них – Эмиль Гилельс – стал настоящей звездой советского пианизма, музыкантом, с которым соперничал Рихтер. «Титан фортепианной музыки» – так его однажды назвала советская пресса. Имя Рейнгбальд прославилось в педагогике во многом благодаря ему. Но и Гилельс стал собою рядом с ней. Он оказался к тому же тем из учеников, кто за учителя горячо всегда заступался – пишут, что это не столь частое явление в этой среде.

«Трагедия Берты Рейнгбальд» – так называются многие статьи о профессоре. Но жизнь у Рейнгбальд была блестящей – и обещала стать ещё ярче, если бы в 1944 году не оборвалась внезапным самоубийством.

Воспитывалась Берта с братьями и сестрами в доме брата своего отца Владимира Рейнгбальда – художника, владельца небольшой частной школы рисования. В детстве девочка с увлечением занималась математикой и живописью, но остановилась всё-таки на музыке.

В 1914-м с золотой медалью она окончила гимназию, ещё через пять лет – Одесскую консерваторию по классу фортепиано. Сразу знала, что концертирующим пианистом быть не хочет, музыка интересовала её с точки зрения преподавания. В зрелом возрасте Берта совсем отказалась от сцены, чтобы на первом месте в голове держать программу ученика, а не собственную.

В её класс в Одесской консерватории Эмиль Гилельс поступил в 1930 году. Как раз накануне начала проблем переходного возраста. Берта Михайловна исповедовала гуманный подход в педагогике: поддерживающий формат обучения предпочитала авторитарному. Она не только предлагала Эмилю интересные, способные сочетаться с его темпераментом и уровнем мастерства произведения, но и вводила его в мир музыки, в сообщество её исполнителей и ценителей. С самого начала Берта активно заостряла внимание музыкантов на своём подопечном, совершенно в нём не сомневаясь. В Одессе представила мальчика Александру Боровскому и Артуру Рубинштейну. Оба его основательно расхвалили и не пожалели о своих словах через несколько лет, когда Эмиль Гилельс с гастролями прибыл в США.

Он стал знаменитым после выступления на 1-м Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в 1933-м. Эмиль произвёл впечатление и получил стипендию для одарённых детей. Она думала, что так он будет меньше соблазняться предложениями о концертах и больше думать о своей программе, но теперь его звали на гастроли постоянно. Она везде ездила вместе с ним, в итоге став чем-то средним между педагогом и матерью – воспринимал её Миля, во всяком случае, как родную тётю, на участие которой всегда мог рассчитывать.

Берта Михайловна самолично представила Гилельса старшему преподавателю Генриху Нейгаузу. С 1935 года под его руководством Эмиль стал учиться уже в Москве – в Школе высшего мастерства при консерватории имени Чайковского. Берта Михайловна провожала Милю до Москвы, беспокоилась, чтобы он устроился наилучшим образом. Нейгауз впоследствии любил пройтись по её опеке без присущего подобным упоминаниям уважения. Эмиль ссорился с ним на этой почве, не терпел, когда Берту Михайловну бесчестят. Он продолжал называть её своим единственным учителем, даже когда её имя упоминать стало небезопасно.