Николай Непомнящий - 500 великих катастроф

Дирижабль «Норвегия» в ангаре. 1926 г.

Когда дирижабль прилетел в Сализи, Советский Союз очень радушно принял его командира – Умберто Нобиле. Он был гостем нашего правительства. Его спутники тоже были довольны приемом в загадочной России. В Англии экипаж «Норвегии» приняли довольно грубо и бесцеремонно. А могло ли советское правительство ожидать подвоха со стороны экипажа дирижабля? Здесь мы не имеем в виду политическую сторону.

В те годы Норвегия была мощным конкурентом СССР в овладении северными морскими путями, а фашистское правительство Италии и не скрывало своей вражды к Советской России.

В 1931 г. Советский Союз зафрахтовал дирижабль «Граф Цеппелин» для аэрофотографических измерений своих полярных земель, а также для аэрологических и метеорологических наблюдений. В то время между СССР и Германией были очень хорошие отношения. Результаты научно-исследовательских работ, проведенные с помощью дирижабля «Граф Цеппелин», превзошли все ожидания. Было открыто много северных островов.

Радость от объемов проделанной работы не омрачила даже маленькая неприятность: наши двоюродные братья по крови, т. е. немцы, заявили, что все пленки аэрофотосъемок советских северных земель оказались испорченными. Только после окончания Второй мировой стало известно: пленки были качественными, а аэрофотоснимки – отличными. Операторы германского генерального штаба использовали их при планировании военных операций на Крайнем Севере. И.Д. Папанин писал: «Это было за два года до прихода Гитлера к власти. Видимо, уже тогда немецкие военные активно собирали разведывательные данные».

Может быть, итальянцы в отличие от немцев были другими? В Советский Союз прибыла большая группа итальянцев – специалистов по дирижаблестроению. Возглавлял ее Умберто Нобиле. Надо отдать ему должное, он честно работал, практически создал советскую отрасль постройки полужестких воздушных судов. В меру своих возможностей ему помогали и другие итальянцы. Однако некоторые из них были замечены в шпионаже и высланы из СССР. Следовательно, опасения советского правительства могли иметь под собой почву.

Если предположить, что экспедиция Амундсена – Элсуорта – Нобиле имела тайную цель, то становится явной еще одна загадка.

В состав экспедиции входил радиотелеграфист Геннадий Олонкин. «Во время долгого пути из Рима в Кингсбей он отлично справлялся со своими обязанностями, принимая и отправляя десятки радиограмм. Под конец мы стали добрыми друзьями. Лучшего радиста для этого полета найти бы не удалось», – вспоминал Умберто Нобиле.

Однако неожиданно для командира дирижабля на Шпицбергене Р. Амудсен вычеркнул Олонкина из состава экспедиции. На вопрос Нобиле Готгвальдт ответил, что у радиста обнаружен дефект слуха.

Нобиле не поверил в болезнь уха Олонкина. Тогда норвежцы в момент отсутствия Нобиле привели к Олонкину врача, их земляка, который лечил на Шпицбергене шахтеров. Тот, естественно, подтвердил болезнь. Его диагноз был доведен до Нобиле. «Думаю, что истинной причиной исключения Олонкина из экспедиции было желание Амундсена иметь на борту еще одного норвежца», – считал Нобиле.

Трансарктический перелет через Северный полюс был одним из величайших событий XX в. Воздухоплавательный фактор определил успех всей экспедиции. Этой экспедицией Руал Амундсен хотел завершить свою карьеру полярного исследователя. Однако, когда Умберто Нобиле и его экипаж попали в беду, великий норвежец, презрев все условности и не памятуя причины ссоры, немедленно вылетел на помощь экспедиции «Италия». Из этого полета он не вернулся. Сегодня в живых нет и других участников перелета Шпицберген – Аляска через Северный полюс.

Их нет, а загадки экспедиции на дирижабле «Норвегия» остались.

(По материалам военного историка М. Павлушенко)

1927 г.

Вечером 30 апреля в Кунцеве под Москвой стартовал воздушный шар. В своей корзине он нес аэронавтов Семенова и Зыкова. Перед ними стояла задача испытать новый аэростат, а если повезет, то и побить рекорд немца Гуго Каулена, который казался недостижимым. Прошло уже более 13 лет, как немецкий воздухоплаватель с двумя спутниками поднялся в Германии и через 87 ч. опустился в России, недалеко от Перми. И за эти годы ни одному воздухоплавателю не удалось продержаться в воздухе дольше Каулена, хотя многие пытались сделать это.

Шансов побить мировой рекорд у Семенова и Зыкова было немного. Ветер дул на север, и долгий полет мог закончиться крайне рискованной посадкой в безлюдной тундре или даже в Ледовитом океане. Впрочем, воздухоплаватели готовились и к этому. В тесной плетеной корзине лежали четыре пуда продовольствия, теплая одежда, пробковые спасательные пояса.

Уже ровно сутки продолжался полет. Причудливое нагромождение облаков закрывало землю от глаз аэронавтов. Где они? В каком направлении летят? С какой скоростью? Семенов открыл клапан, из него с шумом вырвался водород. Шар медленно пошел к земле.

Высотомер показывал порядочную еще высоту, когда необычайно сильный толчок потряс корзину. Зыков выбросил мешок с песком и, перегнувшись через борт корзины, сквозь слепящую снежную метель увидел внизу деревья. Шар мчался над Уральскими горами. Конец гайдропа – длинного каната, висевшего под корзиной, – волочился по вершинам сосен. Снова ощутимый рывок: гайдроп зацепился за дерево. Не выдержав, разорвались крепления корзины… Корзина повисла боком, ветви деревьев хлестали по ней.

В какой-то момент сильным ударом Зыков был выброшен за борт. Семенов пытался посадить шар. Куда там! Новый удар, и Семенов тоже за бортом. Веревка сильно обожгла ему руки. Воздушный шар взмыл вверх и быстро исчез в снежном буране.

Аэронавты утонули в глубоком снегу. Это смягчило падение. Первое чувство – радость, они вместе, они живы. Зыков в кожаной тужурке и фетровых сапогах, на голове шлем. На Семенове такая же одежда и еще шуба, но нет шапки. В карманах нашли финский нож, компас, часы и несколько крошек шоколада. Только и всего.

По пояс в снегу потерпевшие крушение побрели вслед за шаром. Может быть, удастся найти его. В корзине осталось продовольствие, одежда, спички, оружие. В них – спасение. Но, увы, никаких следов аэростата не было видно. Под утро измученные аэронавты повалились на снег и заснули.

Проснулись окоченевшие на ледяном ветру и после короткого совета решили идти на юг, до первой реки, а дальше спускаться по ней на плоту. Из длинных жердей соорудили «лыжи». Идти стало немного легче. К вечеру набрели на ручей, и он привел аэронавтов к небольшой горной речке Нирим. Начали строить плот. Единственным инструментом служил нож. Тонкие стволы деревьев связывали разорванным на полосы бельем. В конце концов, хлипкий плот опустили на воду и поплыли по бурному потоку. Однако путешествие по реке было недолгим. На первом же перекате плот накрепко застрял. Пришлось снова идти пешком. Вокруг никаких признаков жилья. Лишь следы зверей, бесконечный лес, снег и горы.