Константин Душенко - Мысли и изречения древних с указанием источника

(Плутарх. «Фемистокл», 18) (127, с.142)

Фемистокл однажды спросил друзей: «Что вы за меня дадите, если мне еще никто не завидует?»

(Элиан. «Пестрые рассказы», II, 12) (179, с.19)

Когда он (Фемистокл) был стратегом, а Симонид Кеосский просил у него чего-то незаконного, он ответил ему, что как он, Симонид, не был бы хорошим поэтом, если бы в своих стихах не соблюдал законов стихосложения, так и он, Фемистокл, не был бы хорошим правителем, если бы в угоду кому-нибудь поступал противозаконно.

(Плутарх. «Фемистокл», 6) (127, с.134)

Из уважения к Спарте главным начальником флота был Эврибиад, человек слабовольный и боявшийся опасности. Он хотел сняться с якоря и плыть к Истму, где было собрано и сухопутное войско пелопоннесцев. Фемистокл стал возражать ему (...). Эврибиад поднял палку, чтоб его ударить, а Фемистокл сказал: «Бей, но выслушай».

(Плутарх. «Фемистокл», 11) (127, с.137–138)

Уроженец Серифа сказал Фемистоклу, что он своей славой обязан не себе, а своему городу. «Правда твоя, – отвечал Фемистокл, – как я не прославился бы, если бы был уроженцем Серифа, так и ты, если бы был афинянином».

(Плутарх. «Фемистокл», 18) (127, с.141)

Хабрий решил отправить Фокиона собрать подать с островов и давал ему двадцать кораблей, но Фокион (...) возразил: «Если меня посылают на войну, нужны силы побольше, а если к союзникам – хватит и одного корабля».

(Плутарх. «Фокион», 7) (128, с.206)

(Фокион) излагал перед народом какое-то свое суждение (...). Видя, что все одобряют его речь, он обернулся к друзьям и спросил: «Уж не сказал ли я ненароком что-нибудь неуместное?»

(Плутарх. «Фокион», 8) (128, с.207)

Когда умер Филипп (Македонский), Фокион отговаривал народ приносить благодарственные жертвы богам. Во-первых, сказал он, неблагородно радоваться по такому поводу, а во-вторых, сила, стоявшая против них при Херонее, сделалась меньше всего лишь на одного человека.

(Плутарх. «Фокион», 16) (128, с.212)

Александр потребовал у афинян кораблей, и народ подступил к Фокиону, чтобы тот высказал свой совет. Фокион встал и сказал: «Советую вам или быть сильными, или дружить с сильными».

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 49, 10) (125, с.522)

Когда разнеслась глухая весть о кончине Александра и ораторы один за другим вскакивали на помост и требовали немедленно браться за оружие, Фокион предложил подождать и сперва проверить сведения: «Если он мертв сегодня, – сказал он, – то будет мертв и завтра и послезавтра».

(Плутарх. «Изречения царей...», 49, 11) (125, с.522)

Антипатр хотел, чтобы он (Фокион) сделал что-то несправедливое; Фокион ответил: «Нельзя, Антипатр, иметь в Фокионе сразу и друга и льстеца».

(Плутарх. «Изречения царей...», 49, 16) (125, с.523)

* Фокион со своими сторонниками был приговорен к смерти по политическому обвинению. Осужденные выпили цикуту, но ее оказалось недостаточно, а палач потребовал двенадцать драхм – стоимость полной порции яда. «В Афинах даже умереть даром нельзя», – сказал Фокион.

(Плутарх. «Фокион», 36) (128, с.223)

Когда спартанский царь Архидам спросил Фукидида (представителя знатного афинского рода), кто лучше в кулачном бою – он или Перикл, тот ответил: «Право, не знаю; если даже я собью его с ног, он будет уверять, что не падал, убедит всех присутствующих и победит».

(Плутарх. «Наставления о государственных делах», 5) (125, с.767)

Стадо оленей во главе со львом страшнее, чем стадо львов во главе с оленем.

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 46, 3) (125, с.520)

* Афинская старуха, с которой заговорил Феофраст, сразу признала в нем чужеземца; а на вопрос, почему, ответила: «Уж больно правильно ты говоришь».

(Квинтилиан. «Воспитание оратора», VIII, 1) (75, с.39)

Нельзя отказываться от власти, пока ты на коне, можно – когда тащат за ноги.

(Тит Ливий. «История...», ХХIV, 22, 9) (90, с.166)

На вопрос, есть ли у него свободное время, он (Дионисий Старший) ответил: «Нет, и никогда пусть не будет!»

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 20, 9) (125, с.500)

(Дионисия Старшего) укоряли, что он чествует и выдвигает одного человека, дурного и всеми нелюбимого. Он ответил: «Я хочу, чтобы хоть кого-то люди ненавидели больше, чем меня».

(Плутарх. «Изречения царей...», 20, 11) (125, с.500)

(Дионисий Старший) наложил на сиракузян побор: они плакались, взывали к нему и уверяли, что у них ничего нет. Видя это, он приказал взять с них и второй побор, и третий. Но когда, потребовав еще большего, он услышал, что сиракузяне над ним смеются и издеваются у всех на виду, то распорядился прекратить побор. «Коли мы им уже смешны, – сказал он, – стало быть, у них уже и впрямь ничего больше нет».

(Плутарх. «Изречения царей...», 20, 5) (125, с.500)

В самом начале его правления он (Дионисий Старший) был осажден восставшими против него гражданами, и друзья советовали ему сложить власть, если он не хочет умереть насильственной смертью; но он, посмотрев, как быстро падает бык под ударом мясника, сказал: «Не стыдно ли мне, убоявшись столь краткой смерти, отказаться от долгой власти?»

(Плутарх. «Изречения царей...», 20, 2) (125, с.499)

Тиран Дионисий (...) однажды оказался в окружении осаждавших его карфагенян; не было никакой надежды на спасение; когда же он (...) решил спастись бегством, отплыв на корабле, один из его друзей решился сказать ему: «Прекрасный саван – единоличная власть».

(Исократ. «Архидам», 44) (72, с.247)

Дионисий Младший говорил, что кормит стольких софистов не потому, что восхищается ими, а для того, чтобы они восхищались им.

(Плутарх. «Изречения царей и полководцев», 21, 1) (125, с.501)

Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд.

(Плутарх. «Александр», 40) (128, с.143)

Александр говорил, что сон и близость с женщиной более всего другого заставляют его ощущать себя смертным, так как утомление и сладострастие проистекают от одной и той же слабости человеческой природы.

(Плутарх. «Александр», 22) (128, с.130)

Когда приближенные спросили Александра, отличавшегося быстротой ног, не пожелает ли он состязаться в беге на Олимпийских играх, он ответил: «Да, если моими соперниками будут цари!»

(Плутарх. «Александр», 4) (128, с.118)

* Филиппу я обязан тем, что живу, а Аристотелю тем, что живу достойно.

(Плутарх. «Александр», 8) (128, с.120)

Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном.

(Плутарх. «Александр», 14) (128, с.124)

Когда Дарий предложил ему (Александру) 10 000 талантов и половину власти над Азией, Парменион сказал: «Я принял бы, если бы я был Александром». – «И я, свидетель Зевс, – ответил Александр, – если бы я был Парменионом».