Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее.

Чтобы уметь быть злым, надобно выучиться быть добрым; иначе будешь просто гадким.

Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.

Эгоисты всех больше жалуются на эгоизм других, потому что всего больше от него страдают.

Я слишком стар, чтобы стареть: стареют только молодые.

Дурак часто терпит неудачу потому, что сложное считает простым; а умный человек – потому, что простое считает сложным.

Если дела у нас хороши, с нами знакомы наши друзья; если дела у нас плохи, мы знакомы со своими друзьями.

Зависть – самая искренняя форма лести.

Зависть и страх – единственные страсти, которые не содержат в себе никаких радостей.

Иногда то, чего мы боимся, менее опасно, чем то, чего мы желаем.

Истина – предмет философии, но не всегда предмет философов.

Как преуспеть в жизни, знают лишь неудачники.

Люди слабые и импульсивные могут быть и часто бывают искренни, но редко бывают правдивы.

Можно доказать женщине, что она не права, но нельзя убедить ее в этом.

Никогда не доверяй человеку, который хорошо отзывается о каждом.

Никогда не приписывай человеческой зловредности того, что можно объяснить просто глупостью.

То, что привлекает нас в женщине, редко привязывает нас к ней.

Тот, кто спрашивает совета, в девяти случаях из десяти напрашивается на комплимент.

У женщин жалость рождает любовь, у мужчин любовь рождает жалость.

Библиофил не только помнит то, что другие считают нужным забыть, но к тому же забывает то, что другие считают нужным помнить.

Больше всего любят секреты те, кто не способен их сохранить.

В любой области науки профессора предпочитают свои собственные теории истине, потому что их теории – их личная собственность, а истина – всеобщее достояние.

В политике, как и в делах веры, мы менее милосердны к тем, кто наполовину разделяет наши убеждения, чем к тем, кто совершенно их отвергает.

Вот в чем разница между счастьем и мудростью: считающий себя самым счастливым действительно счастливее всех; но тот, кто считает себя самым мудрым, скорее всего самый большой дурак.

Гений как золото: множество людей пишут о том и другом, не имея ни того ни другого.

Говорят, что деньги может делать каждый дурак; но не слишком умен тот, кто так думает.

Дружба часто заканчивается любовью, но любовь редко заканчивается дружбой.

Если вы крадете у современников, вас обругают за плагиат, а если у древних – похвалят за эрудицию.

Если вы хотите, чтобы вас знали незнакомые, живите в деревне; а если хотите, чтобы вас не знали знакомые, живите в городе.

Если хочешь нажить врагов, превзойди других; если хочешь приобрести друзей, позволь себя превзойти.

Как заметил сэр Ричард Стил, разница между католической и англиканской церковью состоит в том, что первая считает себя непогрешимой, а вторая – что она никогда не ошибается.

Логика – это комод, в котором хранится полезная утварь и очень много ненужной.

Любовь – это спаниель, которого больше радует наказание от хозяйской руки, чем ласки руки посторонней.

Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за нее, – но только не жить по ней.

Многие из тех, для кого день тянется слишком долго, сетуют, что жизнь чересчур коротка.

Многие наши несчастья было бы легче перенести, чем утешения наших друзей.

Мученики порока превосходят мучеников добродетели как своей стойкостью, так и числом.

Мученическая смерть доказывает, что человек не был мошенником, но не доказывает, что он не был глупцом.

Мы более склонны перенимать чужие пороки, чем добродетели: болезнь гораздо более заразна, чем здоровье.

Мы едем в Италию для того, чтобы увидеть Италию, но не для того, чтобы увидеть итальянцев.

На многих книгах ум читателя отдыхает, и причина этого очень проста: точно так же отдыхал ум писателя.

На одного человека, искренне сочувствующего нашим горестям, приходится тысяча тех, кто искренне завидует нашим успехам.

Некоторые читают, чтобы думать; таких очень мало. Другие читают, чтобы писать; таких много. А третьи читают, чтобы говорить; и их огромное большинство.

Подражание – лучшая похвала.

Скука породила больше игроков, чем корыстолюбие, больше пьяниц, чем жажда, и больше самоубийств, чем отчаяние.

Слава – это могильщик, который обращает мало внимания на живых, зато обряжает мертвых, устраивает их похороны и провожает в могилу.

Современники оценивают скорее человека, чем заслуги; но будущее будет смотреть на заслуги, а не на человека.

Счастье распределено более равномерно, чем это кажется некоторым.

Турки говорят: дьявол искушает всех, но ленивый человек искушает дьявола.

Человек – парадокс во плоти, связка противоречий.

Экзаменов страшится любой, даже самый подготовленный, ведь здесь самый глупый может спросить больше, чем самый умный – ответить.

В политике то, что начинается страхом, кончается обычно безумием.

Всех известных мне женщин старше семидесяти можно разделить на три категории: 1) милые старушки; 2) старухи; 3) старые ведьмы.

Всякое деяние несовершенно. Даже сотворение мира вступает в противоречие с моим представлением о величии Господа.

Для большинства из нас опыт – это кормовые огни корабля, которые освещают лишь пройденный путь.

Карлик видит дальше великана только тогда, когда заберется к нему на плечи.

Критики – это обычно люди, которые были бы поэтами, историками, биографами и т. д. – если бы могли.