Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

Самая красивая девушка не может дать больше того, что имеет; и самый преданный друг может умолчать лишь о том, чего он не знает.

Брачный союз – самый короткий в пространстве, самый длинный во времени.

Великодушие всегда находит почитателей, но редко подражателей – уж слишком это дорогостоящая добродетель.

Женатый вздыхает глубже, чем холостяк.

Жизнь – хорошая школа, но учиться всему приходится у себя самого.

О любом человеке, даже о себе самом, я всегда думаю самое худшее – и редко когда ошибаюсь.

Цензура – младшая из двух гадких сестер, а старшую зовут Инквизиция.

Человек прекрасен, но люди свиньи.

Чрезмерная доверчивость часто оказывается глупостью, чрезмерная недоверчивость всегда оказывается несчастьем.

Язык дипломатов неисчерпаем. Стоит им обойти какой-нибудь договор, и они сразу же находят для этого новое выражение.

Антисемит не становится приличнее оттого, что лжет согласно принципу.

Аскет из добродетели делает нужду.

Без догматов веры никто не смог бы прожить и мгновения! Но тем самым догматы эти еще отнюдь не доказаны. Жизнь вовсе не аргумент; в числе условий жизни могло бы оказаться и заблуждение.

Без музыки жизнь была бы ошибкой.

Большинство людей слишком глупы, чтобы быть корыстными.

Большинство людей слишком заняты собой, чтобы быть злобными.

В каждой религии религиозный человек есть исключение.

Вера спасает – следовательно, она лжет.

Верховный тезис: «Бог прощает кающемуся» – то же в переводе: прощает тому, кто покорствует жрецу...

Вовсе не легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.

Все необъясненное и темное кажется важнее объясненного и светлого.

Все, что одного типа со мной, в природе и истории, обращается ко мне, восхваляет меня, влечет меня вперед, утешает меня – ничего другого я не слышу или сразу же забываю. Мы всегда – только в своем обществе.

Границы нашего слуха. Слышат только те вопросы, на которые в состоянии найти ответ.

Для очень одинокого и шум оказывается утешением.

Добродетель только тем дает счастье и некоторое блаженство, кто твердо верит в свою добродетель, – отнюдь не тем более утонченным душам, чья добродетель состоит в глубоком недоверии к себе и ко всякой добродетели. В конце концов и здесь «вера делает блаженным»! – а не, хорошенько заметьте это, добродетель!

Догмат о «непорочном зачатии»?.. Да ведь им опорочено зачатие...

Если Бог хотел стать предметом любви, то ему следовало бы сперва отречься от должности судьи, вершащего правосудие: судья, и даже милосердный судья, не есть предмет любви.

Если бы супруги не жили вместе, удачные браки встречались бы чаще.

Если обладаешь волей к страданию, то это лишь шаг к тому, чтобы возобладать и волей к жестокости – именно в качестве как права, так и долга.

Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.

Женщина была второй ошибкой Бога.

Женщины чувственнее мужчин, но меньше знают о своей чувственности.

Задача художника – сделать людей детьми.

Злой бог нужен не менее доброго – ведь и своим собственным существованием ты обязан отнюдь не терпимости и филантропии... Какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие?

Испытываешь ужас при мысли о том, что внезапно испытываешь ужас.

Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.

Кровь – самый худший свидетель истины; кровью отравляют самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец.

Кто не способен ни на любовь, ни на дружбу, тот вернее всего делает свою ставку – на брак.

Кто подвергается нападкам со стороны своего времени, тот еще недостаточно опередил его – или отстал от него.

Культура – это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.

Любите, пожалуй, своего ближнего как самого себя. Но прежде всего будьте такими, которые любят самих себя.

Люди, стремящиеся к величию, суть по обыкновению злые люди: таков их единственный способ выносить самих себя.

Мораль – это важничанье человека перед природой.

Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.

Мученики только вредили истине.

На долю ученых, которые становятся политиками, выпадает обыкновенно комическая роль быть чистой совестью политики.

Наш долг – это право, которое другие имеют на нас.

Не путайте: актеры гибнут от недохваленности, настоящие люди – от недолюбленности.

Нельзя прощать тем, кто не умеет прощать.

Нужны новые уши для новой музыки.

Он научился выражать свои мысли – но с тех пор ему уже не верят. Верят только заикающимся.

Основатель христианства полагал, что ни от чего не страдали люди сильнее, чем от своих грехов: это было его заблуждением, заблуждением того, кто чувствовал себя без греха, кому здесь недоставало опыта!

Победители не верят в случайность.

Познание – одна из форм аскетизма.

С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу.

«Сам Бог не может существовать без мудрых людей», – сказал Лютер, и с полным правом; но «Бог еще менее может существовать без неумных людей» – этого Лютер не сказал!

Слово «христианство» основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте. Христианское – лишь в практическом поведении, в жизни, подобно той, какую вел распятый.

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Сострадание есть самое приятное чувство у тех, кто лишен гордости и всяких притязаний на великие завоевания: им легкая добыча – а таков и есть каждый страждущий – представляется чем-то восхитительным. Люди славят сострадание, как добродетель публичных женщин.