С Барсов - Афоризмы Британии. Том I

Журналистика — это когда, например, сообщают о том, что лорд Джонс умер, тем, кто никогда не знал, что лорд Джонс вообще жил.

С годами в литературе образуется своя свалка, своя хроника промелькнувших мгновений и забытых жизней — рассказ зачастую неуверенный, невнятный и недолговечный. Но не отказывайте себе в удовольствии покопаться в этом хламе, и вас поразят, даже покорят осколки человеческих жизней, разбитых вдребезги.

Роман — это произведение, не допускающее — во всяком случае, оно не должно допускать — явного вымысла.

Вам никогда не написать хорошей книги, пока вы не напишете несколько плохих.

Есть пятьдесят способов сказать «да» и пятьсот способов сказать «нет», но только один способ это написать.

Люди только тогда сообщают нам интересные сведения, когда мы им противоречим.

Истинное восприятие книги, если она вообще вызывает какой-то отзвук, сводится к обычному «нравится», «не нравится», а всё прочее — лишь попытка рационального объяснения этого выбора.

Книги в одиночку не пишутся.

Есть люди с природным даром пользоваться словами, так же как есть люди, которым природа даровала «счастливый глаз» в играх. В значительной степени этот природный дар сводится к чувству меры и чисто инстинктивному умению правильно расставить акценты.

Если книга возмущает, ранит или беспокоит вас, вы ею не насладитесь, каковы бы ни были её достоинства.

Еще смолоду я убедился, что нет события, о котором правдиво рассказала бы газета…

От популярного писателя всегда хотят, чтобы он писал понравившуюся публике книгу снова и снова, при этом забывают, что человек, который написал бы одну и ту же книгу дважды, не способен написать её и единожды.

Любой писатель, если только он напрочь не лишен жизни, движется по своеобразной параболе, нисходящая часть которой, подразумевается, заложена в восходящей.

Создание книги — это ужасная, душу изматывающая борьба, похожая на долгии припадок изматывающего недуга. Никто не взялся бы за такое дело, если бы его не побуждал какой-то демон, демон, которого нельзя ни понять, ни оказать ему сопротивление.

…Нельзя постичь мотивов писателя, не зная ничего о том, с чего началось его становление.

…Ни одна книга не может быть абсолютно свободна от политической тенденции.

…Литературный образ писателя не имеет ничего общего с его личным обликом.

В наших душах так мало от нас самих, что мы не имеем и отдаленного представления о том, как мы реагировали бы на вселенную, если бы не знали языка вообще или даже нашего конкретного языка.

…Хорошая сатира, по существу, гораздо правдивей и, конечно же, гораздо полезнее, чем хорошая трагедия. Беда в том, что хорошая сатира — очень редкая штука; ведь очень немногие сатирики отваживаются заходить в своей критике общепринятых ценностей достаточно далеко.

Художественная литература в основном имеет дело с повседневной жизнью мужчин и женщин, а повседневная жизнь мужчин и женщин складывается по большей части из непосредственных животных впечатлений.

Набор слов, именуемый религией. Другой набор, именуемый философией. Еще полдюжины наборов, именуемых политическими идеалами. И все эти слова или двусмысленны, или вообще лишены смысла. И люди входят из-за них в такой раж, что готовы ухлопать соседа, если ему случится произнести не то слово. Слово, которое на деле значит меньше хорошей отрыжки. Просто сотрясение воздуха, даже не избавляющее вас от лишних газов в желудке.

Писатель стоит вне той жизни, которую он создает. Это — комик, неспособный раствориться в своей роли, потому что он одновременно и зритель и актёр.

Некоторые редакторы — это писатели-неудачники, но ведь и большинство писателей тоже.

Нам следует признать в теории то, что является уже тяжелой проблемой для практики, а именно: основной монетой научной информации являются вторичные источники в форме выдержек, сообщений, графиков и т. п., а первоисточники используются только для детальных ссылок очень немногими людьми.

Если машинка такая маленькая, что может уместиться у вас в кармане, она окажется слишком маленькой, чтобы на ней можно было что-то напечатать.

Наверное, потому, что наши гениальные писатели шутить не любили, мы и решили, будто писать смешно и весело — признак второго сорта.

Когда я читаю «романы с большой буквы», я обнаруживаю в них массу совершенной ерунды.

Грамотный писатель — это тот, кто умеет хорошо писать, знает нюансы своего ремесла и способен пользоваться имеющимися в его распоряжении средствами так, чтобы не повредить их.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.

Подпорка — это строка или кусок текста, которые пишутся, когда автор не уверен в том, что сейчас ему нужны именно они.

Имея в своем распоряжении неопробованные методы, можно поддаться соблазну экспериментаторства и попытаться вставить в работу новые трюки в ущерб тому, что, собственно, хочешь сказать. Вот почему есть своя прелесть в работе с испытанным средством, когда нет нужды решать проблемы новизны, поскольку всё уже обкатано и опробовано.

Ты в вышних воспоёшь Господние седины;
Здесь, в сей юдоли, пой лишь участь глины.

Книжные любовные истории хороши, когда у тебя самой всё ладится в личной жизни.

Нормандцы превратили наш простой англосаксонский язык в самое богатое и двусмысленное из всех средств человеческого общения.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.