Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. Том 2

Так долгие годы «забывали» Репина, пытались умалить значение русской классики.

У Айвазовского был добрый гений — судьба.

Это она чудом свела его еще мальчишкой с Пушкиным и Раевским.

По приезде в Петербург заставила в первые дни встретиться на улице и подружиться со своим будущим профессором Академии художеств Воробьевым, столкнула с Брюлловым, Глинкой, Крыловым, Александром Ивановым, Гоголем, великими моряками Лазаревым, Нахимовым, Корниловым и другими героями морских и сухопутных баталий.

Словом, редко у кого такая (по тому нелегкому времени) безоблачная, не считая двух конфликтов с царем Николаем I, судьба.

Правда, надо сказать, что сам талант и характер Айвазовского с самых юных лет обладали удивительной привлекательностью, мягкостью и обаянием.

Тысячу раз прав был Ньютон, который однажды воскликнул, что никогда не создал бы и малой доли свершенного, «если бы не стоял на плечах гигантов». С полным основанием мог повторить эти слова и Айвазовский, в творческой судьбе которого принимали участие корифеи русской и мировой культуры.

Поистине феноменальной по стечению обстоятельств была встреча Айвазовского с первым маринистом Европы — Уильямом Тернером, происшедшая в Риме.

Великий Тернер обласкал молодого художника, он несколько дней бродил с ним, непрестанно беседуя об искусстве.

Записей разговоров нет.

Но зато сохранились строки Тернера, посвященные одному из пейзажей Айвазовского:

«На картине этой вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем и в нем отражающуюся… Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок или множеством металлических блесток на мантии великого царя!.. Прости мне, великий художник, если я ошибся (приняв картину за действительность), но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновлял гений!»

Каково было юноше прочесть эти строки, как бы льющиеся из самой души великого маэстро. Это было высшее признание!

Вскоре парижский Лувр предложил ему выставить свои холсты, и Айвазовский привез «Море в тихую погоду», «Ночь на берегу Неаполитанского залива», «Бурю у берегов Абхазии»… Успех был полным.

«Первый русский в Лувре» очаровал парижан.

За этой экспозицией последовали многочисленные путешествия — Лондон, Лиссабон, Гренада, Барселона, Гибралтар, Мальта. И везде, везде художник пишет, рисует, изучает натуру.

Наконец, Амстердам — здесь двадцатисемилетнего художника удостаивают чести стать членом Амстердамской Академии художеств. 18» год.

Увенчанный европейской славой, в середине лета он возвращается на родину.

Петербург встретил Айвазовского как триумфатора. Он вскоре был удостоен звания академика живописи и несколько дней спустя узнал, что его причисляют к Главному морскому штабу в звании «первого живописца» с правом носить мундир Морского министерства и поручают написать виды русских портов — Кронштадта, Петербурга, Петергофа, Ревеля, Гангута…

Заказы завалили его. Петербургский свет спешил заполучить в свои собрания полотна Айвазовского…

Эта светская блестящая круговерть утомляла, отвлекала от любимого дела.

И по совету Белинского Айвазовский решает покинуть Петербург и едет трудиться в Крым, в Феодосию…

Перед глазами уезжающего художника стоял образ слабеющего, постаревшего Брюллова, так много обещавшего дать родине по приезде из Италии. Нет, нет! Работать, работать, работать.

Никакой суеты, пустословия, никчемной траты времени.

Светский Петербург был поражен, узнав, что художник в самом расцвете сил и славы бросает столицу и уезжает в «эту дыру».

Девятый вал.

Царь Николай I, узнав об отъезде Айвазовского, заявил:

«Сколько волка ни корми, он все в лес глядит!»

В этих словах скрывалась ярость монарха, не удержавшего при дворе мастера, которым восхищалась вся Европа.

… А Айвазовский?

Он строит дом-мастерскую в Феодосии и начинает свой многолетний подвиг труда в искусстве. «Для меня жить — значит работать», — говорит художник.

Шли годы. Проходили выставки, которым всегда сопутствовал шумный успех творений Ивана Константиновича Айвазовского.

Его имя стало настолько известным, что при одном упоминании немедля перед взором говорившего вставали великолепные пейзажи — марины, где безраздельно властвовало море.

1850 год. Айвазовский пишет свою самую известную картину — «Девятый вал».

Дикие громады волн готовы раздавить затерянную в океане крошечную группу потерпевших кораблекрушение.

Мы не знаем, сколько дней провели они в открытом море — люди измучены до предела.

Весь ужас борьбы со стихией вложен в этот холст.

Но вот-вот буря утихнет, и люди, облепившие, как муравьи, обломок мачты, будут спасены.

Пусть неистовствует океан, пусть еще грозно вздымаются гигантские волны.

Воля, мужество, вера человека окажутся сильнее стихии.

Его картины, посвященные легендарным победам русских кораблей, многочисленны…

Среди них — морской бой при Синопе под командованием Нахимова. Айвазовский изобразил подвиг командовавшего флагманским кораблем «Азов» Лазарева в известном полотне «Наваринский бой».

Неувядаемые подвиги доблести и славы русского оружия в исполнении его патриотической кисти обретали вечность. Все внутренние движения сложного флотоводческого искусства маневра, весь непередаваемый грозный эффект артиллерийского боя, молниеносность и неустрашимость десантных операций — все это нашло свое великолепное воплощение в превосходно написанных полотнах художника-гражданина.

Трудно перечислить все полотна Ивана Константиновича Айвазовского, посвященные обороне Севастополя и морским сражениям.

Можно сказать, живописцу удалось запечатлеть самые драматические и яркие страницы истории нашего боевого морского флота.

Его картины воспитывают в зрителе дух гордости, патриотизма, желание изучить, узнать историю тех незабываемых дней.

Сами названия — «Оборона Севастополя», «Малахов курган», «Гибель английского флота у Балаклавы», «Переход русских войск на Северную сторону» — говорят о многом, они невольно заставляют нас вспомнить о героической обороне Севастополя…

Восторженно был встречен его приезд в осажденный Севастополь. В те дни защитники увидели его на прославленном Малаховом кургане вместе с героическими руководителями обороны города Нахимовым и Корниловым.

Воспоминания…

Они роем теснились в душе великого художника, когда он глядел на страшную и суровую панораму Севастополя.