Александра Григорьева - Вина Бордо

Однако гораздо страшнее оидиума и филлоксеры оказалась третья болезнь виноградных лоз, прибывшая из Америки в Бордо почти одновременно с филлоксерой. Речь идет о милдью (ложной мучнистой росе) — грибке Plasmopara, или Peranospora viticola, впервые опознанном на бордоских виноградниках в 1878 году. К 1882 году повсюду бушевала очередная эпидемия: на большей части виноградников были поражены листва, стебли и даже грозди.

В 1885 году в университете Бордо наконец изобрели противоядие, так называемую бордоскую жидкость на основе сульфата меди и известкового молока. Несмотря на это, наладить лечение опрыскиванием удалось далеко не сразу, а если лето выдавалось жарким и особенно влажным, с милдью было очень тяжело справиться. Так были практически полностью потеряны урожаи 1886, 1910 и 1915 годов.

Кульминацией всех бед и самым тяжелым периодом для Бордо оказалось первое десятилетие XX века: ухудшившееся повсеместно качество виноградников, дефектное вино, низкие цены — все это породило немало фальшивок под великими именами Бордо, Медока, Сотерна, Сент-Эмильона (сделанных из восточного изюма!) и изобилие вин Бордо, «подлеченных» добавлением более крепких красных вин Гаскони.

В это труднейшее для Бордо время все громче стали говорить о необходимости жесткой классификации вин по географическому принципу, начались предварительные работы по систематизации бордоских крю, которые прервала Первая мировая война. После нее произошла попытка систематизации наименований крю Бордо по юридическому принципу (винодел может прийти в суд и потребовать своему крю такое-то наименование, и, если он сможет доказать свои права на это наименование, оно будет присвоено!), которая окончательно погрузила систему наименований бордоских крю в хаос.

В середине 1930-х годов, в разгар Великой депрессии, экспорт с более 100 миллионов литров вина в год, как это было в конце XIX века, упал до 20–30 миллионов литров (а в это время благодаря обильным урожаям производилось 500 миллионов литров бордоских вин!). Тогда же были выставлены на продажу многие великие шато (О-Брион, Шваль Блан, Пальмер и др.) и по всем винодельческим районам Бордо созданы кооперативные погреба, чтобы спастись от затоваривания. И вот в этот критический период профессору-агроному и парламентарию Жану Капюсу удалось добиться создания Национального комитета, который затем стал Национальным институтом наименований, контролируемых по происхождению (INAO), -единственной организацией, имеющей право присваивать (при соответствии как географическим, так и производственным требованиям) вожделенную категорию — AOC — винам, спиртным напиткам и сырам Франции.

Так наконец была разработана норма: AOC Бордо — это только вина, производимые в пределах департамента Жиронда и, в свою очередь, поделенные на несколько региональных наименований, таких как AOC Медок, AOC Грав, AOC Антр-Де-Мер, и на более мелкие и более престижные коммунальные наименования, которые могут входить или не входить в область регионального наименования (например, AOC Сотерн — вина особо выделенной части Грав, а вина AOC Сент-Эмильон не имеют регионального наднаименования).

Вина шато, упомянутых в классификации 1855 года, сохранили свои титулы, но получили дополнительно наименование коммуны, к которой они принадлежат. Так, первое крю Шато Лафит относится к AOC Пойяк, первое крю Шато Марго — к AOC Марго и т. д.

С этой жестко регулируемой системой контроля вина Бордо доблестно пережили Вторую мировую и тяжелые кризисы второй половины XX века (например, страшные морозы февраля 1956-го, когда начавшие было пробуждаться лозы побил 20-градусный мороз; тогда погибла четверть всех бордоских виноградников) и вошли в III тысячелетие во всем блеске и великолепии своих последних миллезимов…

Важнейшими бордоскими винами, во много повлиявшими на создание современного имиджа Бордо, традиционно считаются именно те вина, которые производят в Медоке, на вытянутой от окраин Бордо практически до самого Атлантического океана плоской прибрежной полосе Жиронды.

Всего несколько веков назад здесь простирались унылые болота, которые перемежались засеянными рожью полями и пастбищами со стадами беспородных тощих овец, а если кто-то из местных крестьян и имел чахлый виноградник, его продукция обычно не покидала двора. Все изменилось в XVII веке, когда голландские инженеры осушили значительную часть заболоченных земель, на которых в дальнейшем возникли новые крупные поместья бордоской знати и членов парламента. А поскольку бордоское виноделие было на подъеме, не замедлили появиться и новые виноградники, и тут выяснилось, что избавленная от излишков воды здешняя почва словно специально создана для лоз.

А создалась эта уникальная почва в третичном [15] Так до середины XX века называли нижний кайнозой. Сейчас принято делить этот период на два — палеоген и неоген. и начале четверичного периода, когда бурные молодые реки, образующие Жиронду, приносили на ее берега обкатанные обломки пиренейских и лиможских гор, формируя слои крупного и мелкого гравия, перемешанные с песком и глиной. Гравий обеспечивает идеальный дренаж для виноградников и, заставляя лозу искать воду и полезные вещества на большой глубине (именно кусты с уходящими глубоко корнями приносят самый качественный и богатый вкусовыми оттенками виноград), сохраняет в себе накопленное за день тепло, согревая лозу и ночью. Почвы Медока насыщены гравием, накопившимся в течение четырех геологических периодов, прослоенным глиной, с вкраплениями кварца и других горных пород. Они покоятся на известняках, сформировавшихся в те времена, когда эта территория затапливалась морем, в котором жили мириады морских звезд. Их скопление и образовало мощный «звездный», как его называют во Франции, известняковый пласт.

Плоские, на первый взгляд, равнины Медока в незапамятные времена были изрезаны ручьями, которые рассекли укрывавшие земную поверхность изначальные гравийные пласты, образовав похожие на плато террасы, и оставили их крутые склоны на милость выветривания. В результате многовекового воздействия ветров и дождей склоны обрывистых террас сгладились, так что рельеф Медока приобрел волнообразный характер.

И все это находится точно посередине между экватором и Северным полюсом — на 45-й параллели, в непосредственной близости от Атлантического океана, который создает в Медоке особый микроклимат: жаркий и влажный, солнечный и ветреный.

Весной здесь практически не бывает заморозков, а летние дожди благодаря хорошей аэрации чаще всего не наносят ущерба качеству винограда.