Михаил Шипицын - Знакомство с таинством православной Троицы Владимира Лосского

Глава Вторая настоящей книги посвящена описанию контекста развития догмата Троицы на Западе, в котором работы Владимира Лосского имели немаловажное влияние. Аблес (Ables 2012) ограничивает первый период этого развития с 1932 по 1960 год и характеризует этот период следующими событиями: работами Лосского по восстановлению православного апофатического богословия; развитием доктрины откровения Карла Барта в протестантизме; восстановлением из забвения теологии благодати Карлом Ранером в Римском католицизме. Согласно тому же Аблесу, второй период развития современной теологии на Западе ограничивается с 1960-х по 1970-е годы и отмечен необычайной активностью среди немецких теологов – как лютеранских, так и католических – которая приводит к повествовательной, или нарративной теологии троичной драмы Христа, сформулированной Бартом, и находит свою интерпретацию в законе Ранера, о котором читатель может узнать, прочитав эту главу. Следующий период в развитии западной современной теологии наступает в 80-е и отмечается Аблесом как время, когда работы Юргена Мольтмана были опубликованы в английском переводе, а также выходом в свет его работы «Бытие и причастие» [Being as Communion] . Этот период отмечен также генеральным обращением богословия Троицы к тринитарному индивидуализму, в чём немаловажную роль сыграла работа Джона Зизиуласа. Развитие западной теологии находится в своём настоящем периоде с середины 1990-х, отмечает Аблес, когда помимо утвердившегося консенсуса относительно доктрины Троицы как «парадигмы взаимоотношения Бог-человек» (Ables 2012), слышатся объективные голоса, выражающие сомнение о господствующем мнении относительно упадка христианского догмата Троицы на Западе, как это было отмечено в работах Ранера и Лосского. В результате прочтения этой главы автор надеется создать герменевтический образ Владимира Лосского на фоне современного развития западной доктрины Троицы, начиная с 1930-х годов по сегодняшний день.

Глава Третья настоящей книги предлагает вниманию читателя обзор современных исследований наследия Владимира Николаевича Лосского, что свидетельствует об актуальности его богословского мышления и видения. Как уже было упомянуто выше, представители самых разных христианских общин проявляют неослабевающий интерес к богословию Лосского в попытке понять и проанализировать его мышление и осознать экуменическую ценность его доктрины, которая обнаруживает свои корни во времени, когда христианская церковь была аутентически неделима. Герменевтический образ Владимира Лосского, предстающий в этой главе, отражает многие противоречия и критические замечания, выраженные исследователями творчества Владимира Лосского.

В Главе Четвёртой читатель, наконец, имеет возможность приступить непосредственно к знакомству с интерпретацией Лосским мистического богословия Восточной церкви и самому сделать заключение о правомочии критики, выраженной исследователями Лосского. Согласно Лосскому, догматические разночтения между Востоком и Западом имеют богословскую важность и ими не следует пренебрегать, – однако, он удерживается от искушения следовать путём критики западной догматики на условиях, установившихся в традиционном противостоянии между Востоком и Западом. Вместо этого, Лосский предлагает разъяснение этих разночтений с позиций догматики Восточной церкви, и в этом разъяснении тема излияния Духа Святого играет ключевую роль. По мнению Лосского, духовность и догматизм отделились друг от друга в Западной церкви, тогда как мистическое богословие питает самый корень Восточной церкви. Его надежда на нахождение пути к экуменическому единению покоится на пламенной вере в более ясное понимание разницы между этими двумя церквями. Если следовать за Лосским, целью апофатического богословия является не природа Бога или Его сущность, даже не Его личность, но концепция, возносящая как природу, так и личность – иными словами догмат Троицы – именно поэтому точное и ясное понимание его апофатической терминологии так важно для восприятия мышления Лосского. Человек принимает участие в жизни Божественной Троицы через дар Благодати, – иной возможности постичь таинство Троицы нет, утверждает Лосский и подчёркивает вместе с тем, что разница в концепциях Троицы заключается в том, что Запад начинает своё описание Троицы с сущности, от которой затем переходит к описанию Трёх Божественных Ипостасей; тогда как Восток начинает от Трёх Божественных Ипостасей, с тем, чтобы затем признать их сущими единой природы. Оба описания находятся в согласии с догматом Троицы Никейско-Константинопольского Символа Веры, что вселяет надежду на возможность современной формулировки Троицы, удовлетворяющей обе стороны. Термин «персона», или «личность» становится в этом отношении ключевым пунктом в расхождениях между пониманием термина современными теологами Запада и толкованием этого термина Владимиром Лосским. Критика Лосским западного понимания термина «персона», или «личность» покоится на его утверждении, что этот термин исходит не от эллинистической философии, как утверждает западная теология, но от христианского богословия. По прочтении этой главы читатель сможет иметь представление о том, в чём именно заключается позиция Лосского, видящего разницу между апофатическим мистицизмом Востока в восприятии Трёх Божественных Ипостасей, сущих одной природы, и предпочтением единой природы перед тремя персонами, как это принято на Западе.

Глава Пятая настоящей книги приводит читателя к результатам многолетнего исследования христианского мистицизма Мейстера Экхарта, совершённого Владимиром Лосским. Мистицизм Мейстера Экхарта явился результатом исторического процесса, происходящего в Римской католической церкви, когда официальная церковная догматика отчленяется от личностной апофатической духовности. Стремясь найти Бога-Сущность Святого Фомы Аквинского в понятии «глубины разума»/ abditum mentis [Лат. ] Святого Августина, Мейстер Экхарт приходит к отрицанию обоих богословов, объединяя их в сфере мистицизма, что выражается у него через понятия спекулятивной теологии, утверждает Лосский. Работы Мейстера Экхарта обнаруживают для Лосского со всей очевидностью факт влияния неоплатонизма и философии Аристотеля на западную теологию. В результате прочтения этой главы читатель получит представление о том, как Владимир Николаевич Лосский видит толкование Троицы у Мейстера Экхарта.