Алиса Бейли - Смерть: Великое приключение

…развивать такую непрерывность сознания, которая “отворит врата жизни и рас-сеет страх за известное и исчезающее”. (13-44/5)
Часть II
Наши представления о смерти ошибочны. Для нас это самое страшное явление, тогда как на самом деле это великое спасение, позволяющее перейти к большей активности, и высвобождение жизни из закристаллизованного сосуда и неадекват-ной формы. (19-64/5)
ЧАСТЬ II
(1) 11] Теперь нашей темой является спасение из телесной природы благодаря процессу смерти…
Давайте прежде всего определим этот таинственный процесс, которому подверга-ются все формы и который обыкновенно представляет собой ожидаемый со страхом конец – со страхом, потому что неправильно понимается. Человеческий ум столь мало развит, что страх перед неизвестным, ужас перед незнакомым и привязанность к фор-ме породили ситуацию, где один из самых благотворных моментов в жизненном цикле воплощенного Сына Божия представляется чем-то, чего хочется избежать или отсро-чить на возможно больший срок.
Смерть, если бы мы только могли осознать это, одно из наиболее часто совершае-мых нами действий. Мы умирали много раз и будем умирать вновь и вновь. Смерть – это, в сущности, вопрос сознания. Только что мы сознавали себя на физическом плане, а через мгновение мы уже на другом плане и наше сознание действует там. Смерть будет внушать свой древний ужас ровно столько, сколько наше сознание будет ото-ждествляться с аспектом формы. Но как только мы станем осознавать себя душой и обнаружим, что способны по желанию фокусировать свое сознание или чувство осоз-нания в любой форме, на любом плане, в любом направлении в пределах формы Бога, мы более не будем знать смерти.
Среднему человеку она представляется катастрофическим концом с прекращением всех человеческих отношений, всякой физической деятельности, с разрывом всех уз любви и привязанности и переходом (насильственным и вынужденным) в неизвестное и внушающее страх. Это все равно как из светлой и теплой комнаты, знакомой и милой, где собрались наши любимые, в одиночестве выйти в темную и холодную ночь, в объя-тия ужаса, надеясь на лучшее, но без каких бы то ни было гарантий.
Однако люди, как правило, не замечают, что еженощно в часы сна мы умираем для физического плана и живем и действуем в другом месте. Они забывают, что уже обла-дают способностью покидать физическое тело, но поскольку пока еще они не в состоя-нии заставить 12] сознание физического мозга вспомнить о таком выходе и последую-щем перерыве в активной жизни, то не могут и соотнести смерть со сном. Смерть, в ко-нечном счете, это лишь больший перерыв в жизни физического плана; человек просто “вышел из дома” на больший срок. Но процессы ежесуточного сна и менее частого умирания идентичны, с той только разницей, что во время сна магнетическая нить или энергетический поток, с которым поступает жизненная сила, сохраняется в целости и предоставляет путь для возвращения в тело, а во время смерти эта жизненная нить разрывается. Если это произошло, сознательная сущность не может возвратиться в плотное физическое тело, и оно, лишенное связующего начала, разлагается. (4-493/5)
(2) 1. Страх смерти основан на:
a. Ужасе перед окончательными процессами разрыва в акте самой смер-ти.
b. Ужасе неведомого и неопределенного.
c. Сомнении относительно окончательного бессмертия.
d. Горе при оставлении любимых или уходе любящего.
e. Древних, глубоко скрытых в сознании реакциях на прошлые насильст-венные смерти.
f. Цеплянии за жизнь формы вследствие преимущественного отождеств-ления с ней в сознании.
g. Старом ошибочном учении о Небесах и Аде, оказывающих равно оттал-кивающее впечатление на некоторых людей.
Я говорю о Смерти как тот, кто знает ее по опыту внешнего мира и по выражению внутренней жизни. Смерти нет, но есть, как вам известно, начало более полной жизни, и есть свобода от ограничений плотского проводника. Процесса разрыва, перед кото-рым все испытывают столь сильный страх, не существует, за исключением случаев на-сильственной и внезапной смерти, и единственное, что по-настоящему неприятно, это мгновенное подавляющее чувство нависшей опасности и разрушения и чего-то, сильно напоминающего электрический шок. И не более того. Для неразвитых людей смерть это, буквально, сон и забытье, потому что ум недостаточно пробужден, чтобы реагиро-вать, а кладовая памяти пока еще практически пуста. Для среднего доброго граждани-на смерть есть продолжение жизненного процесса в его сознании и преследование жизненных интересов и тенденций. Его сознание и способность 13] понимания совер-шенно не изменились. Он не ощущает большой разницы, о нем хорошо заботятся, и зачастую он не сознает, что прошел через эпизод смерти. У злых и бессердечных эгои-стичных людей, преступников и тех немногих, кто живет исключительно материальной стороной, в конце концов, возникает то состояние, которое мы называем привязанно-стью к земле. Выкованные ими связи с землей и приземленная ориентация всех их же-ланий не отпускают их от земли и от того окружения, в котором они находились перед смертью. Отчаянно, любой ценой они пытаются возобновить контакт с этой средой и снова в нее погрузиться. В немногих случаях огромная личная любовь к оставленным или сознание невыполненного неотложного долга удерживают добрых, прекрасных людей отчасти в таком же состоянии. Стремящийся после смерти немедленно оказы-вается в привычной для него сфере служения и выражения, которую он сразу узнает. В часы сна он наработал поле активного служения и учения и теперь просто действует в нем круглые сутки (в понятиях времени физического плана), вместо обычных несколь-ких часов земного сна. (4-300/1)
(3) Другая причина, побуждающая человечество с ужасом думать о смерти, это внушенный теологической религией, в особенности протестантскими фундаментали-стами и Римско-католической Церковью, страх перед адом, перед наказаниями, обычно совершенно не соответствующими заблуждениям земной жизни, и ужасами, насылае-мыми разгневанным Богом. Человеку говорят, что с этим ему придется смириться и нет иного спасения, кроме как через искупление чужой вины. Но как вам хорошо известно, нет ни разгневанного Бога, ни ада, ни искупления чужой вины. Есть только великий принцип любви, оживотворяющий всю вселенную; есть Присутствие Христа, означаю-щее для человечества существование души и то, что мы спасены жизнью этой души, а единственный ад – это сама земля, на которой мы учимся добиваться собственного спасения, побуждаемые принципом любви и света и подталкиваемые к тому примером Христа и внутренней потребностью своих собственных душ. Учение об аде осталось напоминанием о садистском мышлении христианской церкви в средние века и об оши-бочном ветхозаветном учении об Иегове, племенном Боге иудеев. Иегова не тот Бог, планетный Логос, Вечное Сердце Любви, о Котором учил Христос. Когда эти ложные идеи отомрут, концепция ада сотрется из памяти человека, а ее место займет понима-ние 14] закона, согласно которому каждый человек добивается собственного спасения на физическом плане, исправляя зло, совершенное в течение своих жизней на Земле, и который, в конечном итоге, позволяет ему “полностью рассчитаться”.
Читать дальше