Эндрю Коллинз - Падшие ангелы

Энкиду нравится новый образ жизни, но он постепенно утрачивает смелость и силу, и Гильгамеш предлагает ему отправиться в горы, где они должны разыскать и убить чудовище Хумбабу. Это странное существо поставлено богом Энлилем охранять кедровый лес. Поначалу Энкиду не выражает желания участвовать в этой опасной затее, потому что он уже сталкивался с Хумбабой во время скитаний по лесам, но в конечном итоге Гильгамешу удается уговорить его.

Хумбаба описывается как великан, защищенный семью слоями устрашающего сияния {573} , с отвратительным лицом, усами и когтями, как у льва. Двое друзей выслеживают великана, но поначалу сохраняют ему жизнь. Но затем Энкиду в припадке ярости убивает Хумбабу.

Для нас наибольший интерес представляет та часть поэмы, где Гильгамеш и Энкиду впервые попадают в кедровый лес, протянувшийся во все стороны на много лиг:

Что же это за «жилище богов»? Судя по тексту, это зеленая гора посреди огромного леса. У подножия зеленой горы растет гигантский кедр, который, по всей видимости, играет важную роль в этой истории. Такие одиноко стоящие деревья, обычно очень высокие и толстые, встречаются в мифологии народов всего мира и символизируют точку, где небо встречается с землей. Специалисты в области мифологии называют такие деревья axis mundi, или космическая ось, и они почти всегда ассоциируются со священной горой, а также источником или родником, питающим водой весь мир. В первых строках одной из табличек сам Хурсаг описывается как место, «где встречаются небо и земля» {575} , что подтверждает его роль как космической оси. Вне всякого сомнения, это было жилище богов, поскольку Энлиль, Энки, Нинлиль, Нинурта и Уту являются главными богами шумерского пантеона.

Каково же точное местоположение кедрового леса богов?

В древнейших версиях «Эпоса о Гильгамеше», написанных на шумерском языке, дается однозначный ответ на этот вопрос: в горах Загрос на территории Курдистана {576} . В более поздних вариантах поэмы, записанных ассирийцами, лес находится в горах Ливана, хотя это маловероятно. Палеоклиматологические исследования показали, что такие леса сменили холодную тундру и редкие степи, покрывавшие долины Курдистана после окончания последнего ледникового периода приблизительно за 8500 лет до н. э. Появление мощных азиатских муссонов на севере Месопотамии и северо-западе Ирана привело к резкому изменению климата нагорий Курдистана, в результате чего образовались большие озера, а весной и летом склоны гор покрывались буйной растительностью. В долинах и на горных склонах начали расти густые леса из лиственных деревьев и кедров, а высокогорья превратились в плодородные луга, идеально подходившие для земледелия. И действительно, эти серьезные климатические изменения по времени почти точно совпадают с появлением в Курдистане первых неолитических стоянок (см. главу 17) {577} . Затем, в период между 3000 и 2000 г. до н. э., азиатские муссоны постепенно исчезли, лишив этот регион весенних и летних дождей. Больше всего от этого пострадали низины; растительность в них оскудела, и началось постепенное обезвоживание соседних равнин — процесс, продолжающийся и в наши дни {578} .

Именно в этот последний доисторический период шумеры начали масштабную вырубку обширных горных лесов, используя древесину для строительства домов и производства древесного угля, применявшегося в печах для обжига кирпичей и в домашнем хозяйстве. В результате к началу первого тысячелетия до новой эры кедровые леса Загроса перестали существовать. Это не только нанесло огромный вред экологии региона, но также стало причиной географических неточностей в поздних вариантах «Эпоса о Гильгамеше» и во многих других мифах и легендах этого периода. Авторы этих текстов жили в эпоху, когда даже их далекие предки не знали, что горы Загрос когда-то были покрыты кедровыми лесами, и упоминавшиеся в тексте леса обычно связывали с хорошо известными кедровыми лесами Антиливанского хребта. Как указывает курдский ученый Мехрдад Изади, «многие современные ученые отмечают географические несоответствия, но их ставит в тупик давнее отсутствие в Загросе крупных кедровых рощ, и поэтому они переводят древние строки «Эпоса о Гильгамеше» как «сосновый лес», а не как «кедровый лес» {579} .

Информация о существовании кедровых лесов в горном массиве Загрос нанесла сокрушительный удар по переводу таблиц Хурсаг, сделанному О’Брайеном. Анализируя их содержание, он опирался на аналогичные палеоклиматологические данные о том, что кедровые леса Ливана датируются тем же постледниковым периодом, то есть приблизительно 8000 г. до н. э. На основании этих сведений О’Брайен сделал вывод, что поселение Хурсаг должно было существовать на Антиливанском хребте примерно в этот же период, и даже вычислил точную дату его основания — 8197 г. до н. э. {580} Затем О’Брайен попытался показать, что данная информация служит доказательством того, что Хурсаг — это синоним Эдема (неба) из «Книги Еноха», поскольку располагался вблизи горы Хермон на Антиливанском хребте. Любопытно, что на аккадском языке кедр называется эрену или эрин, что практически совпадает с древнееврейским словом ирин, или Стражи. В текстах, связанных с именем Еноха, термин «деревья» использовался как синоним термина «Стражи», а в поэме «Шахнаме» мифические цари сравниваются с кипарисовыми деревьями, но мне кажется, что этимологическая связь между Стражами и кедрами — это всего лишь совпадение.

Убедительные доказательства существования кедровых лесов в горах Загрос делают более вероятной версию о том, что поселение Хурсаг находилось либо в этом регионе, либо восточнее, в районе хребта Таурус, но никак не в далеком Ливане. Самое необычное подтверждение этой гипотезы исходит от самого О’Брайена, который, проанализировав все географические данные из табличек Хурсаг, признается:

Это очень напоминает горы Загрос в Луристане и Курдистане, на северной оконечности Плодородного полумесяца. Но теперь горы поросли дубом, и в них нет кедровых лесов… Остается лишь дальняя северо-западная часть Плодородного полумесяца, которую занимает Ливан {581} .

Это просто неверно, и еще одним ударом по теории О’Брайена, помещавшей Эдем/небеса/Хурсаг на Антиливанский хребет, явились слова из второй главы Книги Бытия о том, что Бог насадил рай «в Эдеме на востоке». Гора Хермон может считаться востоком только по отношению к древнему городу Сидону на средиземноморском побережье. Несмотря на ошибки в выводах О’Брайена, его повторный перевод табличек Хурсаг трудно переоценить, поскольку он вернул нам текст, который вполне может быть самым древним рассказом о земном рае.