Джон Ури Ллойд - Этидорпа, или край Земли

Казалось, что граница зрения очерчивалась серебряным смешением света с другим светом, одиноким светом, только одним светом. Вокруг мёртвая тишина, и новый свет передо мной, порождавший странное ощущение, необъяснимое, захватывающее. Словно пятнышко пыли на краю необъятности, я прильнул к каменному утёсу, взирая на глубины той неизмеримой пустоты.

Глава 45

Биение моего сердца утихло, и всё же я жив

"Сейчас моим долгом становится информировать Вас, что это одна из стадий в нашем путешествии, которую можно пройти, только приложив самую большую силу воли. Из-за нашего прошлого окружения на поверхности земли и Вашего так называемого врождённого инстинктивного образования Вы, естественно, предполагаете, что мы сейчас находимся на краю непроходимого ущелья. Эта сфера материального вакуума распространяется вниз от нас на глубину - я уверен, Вы будете изумлены, когда узнаете - свыше шести тысяч миль. Сейчас мы можем смотреть прямо в земную полость, и этот текущий свет есть отражённая чистота пространства внизу. Противоположная сторона этого ущелья, находящаяся вне видимости по причине её расстояния, обрывиста и сравнительно твёрдая, но горизонтально проходящая напротив того места, где мы стоим, простирается вверх к материи, которая формирует поверхность Земли. Во время нашего похода мы лавировали по наклонному, извилистому естественному проходу, расходящемуся от места, в которое Вы вошли в пещере в Кентукки, по диагонали вниз по оболочке земного шара, заканчиваясь в этом обрывистом ущелье. Хочу напомнить Вам, что до последнего времени Ваше путешествие было с Вашего согласия и по Вашей воле. В течение каждого периода нерешительности - а Вы ничего не могли с этим поделать, кроме как сомневаться время от времени - Вы свободно могли вернуться снова на земную поверхность, но каждый раз Вы мудро решали следовать Вашим курсом. Вы и сейчас можете вернуться, если Ваша смелость недостаточна для преодоления Вашего страха, но это последняя возможность, которую Вы можете рассматривать, находясь в моём сопровождении".

"Как же другие преодолевают инстинктивный страх, на который Вы ссылаетесь?"

"Да, всего лишь обычный ужас смерти или невыносимой неопределённости вынуждает путешественника в отчаянии сдаться до достижения этого места, и возможность всей жизни утеряна. Да, возможность, которая выпадает на долю только одного из миллионов, немногих из нашего Братства".

"В таком случае я могу вернуться назад, если так решу?"

"Конечно".

"Не сообщите ли Вы мне о природе препятствия, которое я должен преодолеть, и о котором Вы туманно упоминаете? "

"Мы должны спуститься в это ущелье".

"Вы это серьезно?"

"А что?"

"Разве Вы не видите, что камень быстро уходит вниз, что мы стоим на краю выступа, нависшего над бездонным пространством?"

"Я это понимаю".

"Здесь же нет лестницы, кроме того, меня смущает глупое замечание, когда я подумал о лестнице длиной в шесть тысяч миль".

"Продолжайте". Он никак не отреагировал на моё замешательство.

"Здесь же практически нет дна, - заявил я - если верить Вашим словам. Вы же сами мне так сказали".

"Что я и подтверждаю вновь".

"Мастерство непрактично, невозможно, и лишь сумасшедший подумал бы о том, чтобы попытаться спуститься в такую глубину пространства".

Затем мне в голову пришла идея: вероятно, где-то существует дорога в какой-нибудь другой точке земной расщелины, по которой мы могли бы достичь нижней стороны каменного шельфа, и я намекнул об этом своему гиду.

"Нет, мы должны спуститься с этой точки, ибо только здесь под низом вход в полость".

Мы отошли от края, и я стал размышлять в тишине. Затем я снова подполз к краю пропасти и лёг прямо на живот, склонил голову над бездной и стал всматриваться в сияющую пустоту. На значительном расстоянии было отчётливо видно структуру материала, а далеко-далеко внизу исчезало любое подобие материального, как исчезает корабельный корпус в глубокой и чистой воде. По мере того, как я поглядывал на ущелье, становилось очевидно, что как доска, плавающая по воде, ограничивалась водой, так эта скала действительно закончилась. Я повернулся к моему спутнику и спросил его.

"Камень здесь, в этой ситуации, такой, как пробка, - ответил он - он почти лишён веса, Ваша догадка верна. Мы стоим на отлогом выступе утёса земной материи, которая в этом месте наклоняется снизу вверх, как нос лодки. Мы достигли дна плёнки пространственной пыли на пузыре энергии, формирующей скелет Земли".

Я схватился за край утёса обеими руками.

"Не пугайтесь. Разве я не говорил Вам, что если Вы пожелаете, то можете вернуться. Теперь выслушайте меня. Не так давно Вы пытались убедить меня в том, что мы не можем спуститься с этого обрыва, и Вы знаете, что Ваши доводы не имеют под собой основания. Вы остановились в своём знании земных материалов, поскольку когда-то изучали их и в то же время осознавали, что обманывались, ведь Вы знаете, что настоящие условия не такие, которые существуют на поверхности. Окружавшее влияло на Вас, потому что оно совершенно отличается от условий, руководящих жизнями людей на земной поверхности. Вы почти не имеете веса. Вы почти прекратили дышать с тех пор, как открыли это, и вскоре, как я надеюсь, согласитесь полностью приостановить резкие и ослабляющие движения. Ваше сердце едва пульсирует, а если в этом походе Вы и дальше последуете за мной, то оно вскоре прекратит биться".

Я вскочил и повернулся, чтобы улететь, но он схватил меня и стал твёрдо удерживать своей рукой.

"Вы хотите меня убить? Вы думаете, что я безропотно соглашусь с тем, что Вы будете хладнокровно сообщать мне о своём антигуманном намерении и злорадствовать над тем, что скоро сердце моё будет как камень, а я сам стану трупом?"

Он пытался перебить меня, но я с яростью продолжал:

"Я уйду на поверхность Земли, к солнечному свету и человечеству. Я удалюсь, пока у меня есть здоровье и сила, и хотя я с явным согласием сопровождал Вас до этого места, я понимаю, что всегда имел средство от насилия надо мной".

Я вытащил из кармана железный прут.

"Видите, я его тайно спрятал, когда был на открытом воздухе на поверхности земли, при небесном сиянии Солнца, опасаясь, что могу попасть в руки людей, с которыми должен буду сражаться. Назад, назад" - закричал я.

Он освободил меня и сложил руки на груди, и стал спокойно стоять передо мной прямо между проходом и бездной, к которой я стоял спиной, пока был на краю. Одним толчком он мог сбросить меня в бездонную пропасть, и, осознав это, я почувствовал, что сейчас борьба не на жизнь, а на смерть. Каждый мой мускул напрягся изо всех сил, моя душа воспылала, ум свирепствовал. Я занёс железный прут, чтобы ударить по голове это явно беззащитное существо, но он не двигался, и, как только я сделал движение, он тихо заметил: