Рушель Блаво - Привлекаем деньги. Десять инструкций мастера

Только лишь горсть зерен в вашей руке. Всего лишь. Но отчего на душе тогда так скверно? Виноваты эти самые зерна. Мало того, что они как-то неприятно обжигают вашу ладонь, словно не зерна вы держите, а догорающие угли, так еще и кажутся как-то совсем уж неизмеримо относительно своего объема и своего реального веса тяжелыми. Почему так? Ответа на этот вопрос нам знать не дано. Да и не нужно. Нам важно только как можно скорее избавиться от этого тяжкого груза. Кто же станет спасителем? Вы и сами не заметили, как к вам на очень близкое расстояние прилетела синичка – маленькая такая и щебечущая. Поставьте ей руку, в которой лежат эти кошмарные зерна. Пусть малышка-синичка присядет. Зерен много, но для синички это совсем не страшно. Она начинает клевать зерна с вашей ладони. И вот уже зерен этих делается все меньше и меньше, вот последние из них остаются, а вот уже и этих зернышек нет. Ваша ладонь чиста и свободна, а вместе с этим и вам стало легче. Спасибо синичке! Чирикнув о чем-то, птичка вспорхнула и скрылась в небесах. А вы благодарно смотрите ей вслед.

Ты, о могучий в величии своем Крамомутройдэнсва!

К тебе взываю, растворяя пустоту тишиной, а тишину проверяя пустотой. Вечность глядится неспешно туда, где еще можно увидеть сознаний чужих переливы. Тут в никуда проскользнули года. Ветер немного устал. Вышло очень красиво. Вышли сомнения. Опять всякий раз небо стремительней делалось. Долгие звуки маленькой долей делились. Экстаз мог возвестить в этот миг о начале великой разлуки. Ты, Крамомутройдэнсва, способен пока встретить движение звенящего зноя. Это куда-то спешит река. Это наш мир так успешно устроен, что для него в предпоследний раз вязко скопились слова и знаки. Легче всего извилистость фраз чем-нибудь скрыть. Потом уж во мраке сбитыми сделались эти столбы. Эти слова притворились светом. Ярче светили огни на дороге. Большие пути мягко ложились на картах чужих. Вещь стремилась заделаться там одиночеством. Это твое одиночество, о Крамомутройдэнсва! Только тебе позволяется радость делить с окружающим миром и думать о том, что пустота захотела продолжиться в знаках зари. Это очень прозрачно и смято совсем немного. Эти игры такие тяжелые. Книги роятся вдоль стен. Краски ложатся на скатерть. Былое уже притворилось сомнением. Гордость стремится струиться туда, где пустой этот сон сделал чужим ожидание. И тени могут еще очень долго, буквально до нового срока крутить колесо. Кто еще верит в тебя, как и я, о Крамомутройдэнсва! Верят в тебя здесь все. И не верить нельзя. Мощь и могущество. Радость великая, счастье, стремление понять или сделать чуть больше. Стать сильным и умным. Простить. Снова облако видится ярким и очень усталым. Эта часть тишины так похожа на то, что казалось простым. Только вот тишины как-то очень уж мало. Для тебя, Крамомутройдэнсва, слагаю сей гимн в пустоте пролетевшего радостью мира. Тишиной могучей окутан сомнений и радости глаз. Поклоняюсь великому в мире кумиру. Сохраняю себя как в напутствии прожитых фраз.

Вы сжимаете в кулаке стеклянный шарик. Раньше из таких еще делали нить. Вам почему-то ужасно страшно

раскрывать ладонь, вы боитесь, что как только ваш кулак разожмется, то сразу же почувствуете что-то нехорошее. Но и сдерживать себя нет уже никаких сил. Рука сама собой разжимается, и вот уже вы смотрите на этот стеклянный шарик. У него мутно-зеленый цвет, он совсем непрозрачен. От взгляда на этот шарик начинают слезиться глаза, еще минута – и глаза могут заболеть. Чего проще? Сжать вновь кулак или просто отвести взор в сторону. Но ни того ни другого вы сделать почему-то не можете. Так и стоите, глядя на шарик на вашей ладони. Где же спасение? Откуда ждать его? Вы и сами не заметили, как возле ваших ног очутилась большая белая крыса с красными глазами. Она пришла вам помочь. Опустите руку к земле и дайте крысе взять шарик. Посмотрите – она совсем не страшная. А как аккуратно она зубками своими этот шарик берет, даже не коснувшись при этом вашей ладони. Теперь вам легко и спокойно – глаза отдыхают, глядя на то, как белая крыса уносит этот страшный шарик куда-то далеко к горизонту.

Для тебя все желания мои и мои помыслы для тебя, Крамомутройдэнсва! Ты столь велик, сколь и прекрасен, Крамомутройдэнсва! Даже на краю мира, где еще сохраняются снежинки от позапрошлой зимы, ты, Крамомутройдэнсва, оказываешься у себя дома. Ты ведь дома. И я тоже везде дома, если ты мне помогаешь, Крамомутройдэнсва! Даже в пути я тоже дома. В этом пути мне легко и спокойно. Видеть до срока могу тишины перекаты. Эти слова тут такие стройные.

Век заметался в излишках заката. Этот закат оказался возможен там, где в ночи сливаются звуки. Мир для меня чрезвычайно сложен. Хочется жить и творить. Для разлуки много создано тут. Мимо капищ, ристалищ, мимо советов и прочих заветов. Где-то сны пересчитаны. Вместо ответов будут вопросы. Вызвать желание может любой человек. Но лишь ты, Крамомутройдэнсва, можешь желание исполнить. Взывают к тебе непременно те, кто хотел перейти эти звуки до прожитых рамок ближе всего к тишине. Растворить еще можно век, уходящий в воде. Слишком многое сделано рано. Будут ли раны? Надеюсь, что нет. Только сложно все угадать. Сомнение вот это станет таким, что легко прочитают те знаки, возле которых положено имя твое, Крамомутройдэнсва. Имя слетит к пустоте. Притворится уверенность. Легкость покажется чем-то из ряда пустых пожеланий. Краски сольются и станут лишь масками. Тень пробежит ветерком по воде после того, как приляжет на эту поверхность то, что тебе, Крамомутройдэнсва, от вечного мира дано. Тут избавление легко возвестит о причудах природы, оставленной где-то и кем-то. Кто-то себя возмутит. Кто ляжет на это стекло всем своим телом. Восторги пусть будут другими. Будут другие слова на изгибах ветров трепетать. Будут дела тут какими-то очень чужими. Будут слова тут своим. И многие будут тут счастьем опять.

Это очень длинный гвоздь. Такой длинный, что таких даже не встречается в реальности. Еще этот гвоздь очень ржавый и кривой. Создается ощущение, что он прожил свою жизнь в каком-то гнилом бревне, но вот по какому-то стечению обстоятельств оказался у вас в руках. Как же неприятно держать в руке этот ржавый и кривой гвоздь! Своей ржавчиной он цепляется за кожу ваших ладоней и так и норовит порвать эту кожу, чтобы причинить вам боль. Впрочем, вы и так ощущаете боль, потому что гвоздь так хочет. Он очень силен. Пожалуй, он сильнее вас, то есть он не позволит вам выбросить себя, он словно прирос к вашей руке, и с каждым мигом вам делается все более неприятно. Спасение приходит с ближайшего тополя: с самой макушки его слетает серая ворона. Она при этом каркает так, что делается не по себе, делается неуютно, на душе неспокойно. Но ворона спешит вам на помощь. Птица подхватывает гвоздь из вашей руки и спокойно возносится вверх – обратно на вершину старого тополя, где исчезает в зеленой кроне. Теперь уж точно все вышло так, как вы хотели. Теперь все хорошо.