Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Затруднения начинаются, когда от этого источника и Центра двигаешься наружу. Любовь по-прежнему струится вперед, но должна, по необходимости, адаптироваться из-за недостаточной мудрости личностей, служащих Господу, и поэтому видится менее ясно. Когда эти вибрации духовной деятельности, отправленные бесчисленными работниками по одной великой Схеме, достигают космоса материи, сложность приспособления и координации очень возрастает. Если даже на Земле Его Любовь могут различить те, кто сами любят, то насколько больше она проявляется нам.

Однако мудрость, которую мы должны обрести, с одной стороны проста, но с другой пропорционально сложна, ибо наш кругозор должен охватить невероятно обширные пространства. По мере того как движешься от одной сферы к другой, встречаешься с теми, чьи обязанности касаются всё более широких систем планет, и солнц, и созвездий. С ними ты дожжен советоваться и от них получать всё более широкое знание о строении безбрежных полей Отца, и о детях этих полей, и о том, как Он общается с ними, а они — с Ним.

Так что ты можешь видеть, что мы очень стараемся следить, шагая вперед, за тем, чтобы сохранять абсолютное понимание, ведь обязанности, возложенные на нас, становятся всё многообразнее в своем воздействии, и последствия наших решений и действий преисполняются всё большей важности и отвечают за более обширные пределы пространства и его обитателей.

Я, однако, не связан с другими планетами, кроме вашей, такими посланиями, которые даю тебе, потому что еще не пришло время для такого всеобъемлющего знания. Сейчас на нас, на меня и моих товарищей по труду, возложен задача помочь людям на Земле обрести более высокую мудрость относительно их долга любить друг друга и всем вместе — Бога. Наша обязанность — помочь тем из вас, кто из любви и смирения желает работать с нами, теми, кто по эту сторону Завесы. Вы на Земле — наши руки, глаза, уши и слова, которыми наши уста учат людей познавать себя такими, какими Бог создал их — наделенными небесной славой и в период их временного пребывания на Земле, тружениками в мире, в котором свет принужден был стать более тусклым.

Теперь позволь мне продолжить.

На большей равнине Десятой Сферы есть высокая гора, которая вздымается среди просторов, покрытых травой, и возвышается над соседними горами, как королева на своем троне среди своих приближенных. Там и тут на крутом подъеме, если смотреть с равнины, видны здания. Некоторые из них — алтари, видимые со всех сторон; другие — святилища, в которых возносятся молитвы, а на вершине — сам Храм, который стоит надо всем и которому все служат. Из этого Храма время от времени даются Явления Присутствия тем, кто собирается внизу на равнине.

Это тот Храм, о котором ты рассказывал мне прежде?

Нет. То был Храм Столицы. Это — Храм Святой Горы. Он выше рангом и используется иначе: не столько для молений внутри, сколько для того, чтобы возвышать, усиливать и обучать молящихся, которые собираются на равнине. Есть там хранители и официальные лица, которые молятся в Храме, но они очень высоки степенью, и лишь немногие входят внутрь вместе с ними, пока не разовьются на несколько сфер вперед и не вернутся по какому-то делу в эту Десятую Сферу.

Это Поселение Властей, которые по развитию стоят выше этой Десятой Сферы, но время от времени посещают это Высокое место с миссией помощи и суда. В Храме всегда находится кто-либо из них. Храм никогда не остается без своего штата. Но я не был внутри и не буду, пока не достигну более высокой власти и тонкости в дальнейших сферах. Но этой равнине собралось большое количество людей, созванных туда со всех концов этой обширной сферы. На расстоянии примерно в полмили — как ты мог бы сказать — от основания горы они разошлись далеко по территории, группа за группой, и напоминали море цветов в мягком движении, и их драгоценности ранга мерцали, когда они двигались, а их многоцветные одеяния беспрерывно мерцали, меняя сочетания оттенков цветов. Высоко на Священной Горе стоял Храм, и они смотрели на него в ожидании.

Наконец, над крышей поднялась группа мужчин, чьи сверкающие одежды свидетельствовали об их высоком положении. Они встали над портиком Храма, над главными Воротами, и один поднял руки и благословил людей на равнине. Каждое слово, которое он говорил, ясно и отчетливо доносилось до самого последнего ряда. Те, кто стоял далеко, и видели и слышали с такой же легкостью, как и те, кто был ближе. Затем он сказал им о цели их прихода. Было назначено, что перед ними должны были предстать те, кто вскоре отправляются отсюда в Одиннадцатую Сферу, поскольку их прогресс требовал дальнейшего продвижения вперед, что обеспечит их безопасное путешествие по этому пути.

Ни один из нас не знал, кто эти новые посвященные. Этого не было сказано. Поэтому мы ждали, почт в полной тишине, что случится дальше. Стоявшие над портиком тоже хранили молчание.

Затем из Ворот Храма вышел Человек, в простой белой одежде, но сияющий и удивительно прекрасный. На Его голове был золотой обруч, а на ногах — золотые сандалии. На талии был красный пояс, который сиял и распространял вокруг малиновые лучи при каждом Его движении. В правой руке Он нес золотую чашу. Левая рука лежала у Него на груди, над сердцем. Мы сразу узнали Его, Сына Человеческого, ведь никто больше не похож на Него, Который, в какой бы форме Явления не представал, всегда в совершенстве соединял в Себе две силы: Любовь и Царственность. Всегда есть простота в Его величии, и величие в Его простоте. Но ты чувствуешь, что это входит в тебя и смешивается с твоей жизнью, когда бы Он ни явил себя. А когда Явление окончено, полученное благословение не уходит, но остается как часть тебя — навсегда.

Он стоял там — привлекательный и прекрасный, лишь с оттенком жертвенного сострадания на лице, которое только добавляло радостной торжественности Его любви. Это лицо хранило в себе улыбку, хотя Он и не улыбался. И в улыбке были слезы, не сожаления, но радости отдать Себя другим в любви. Весь Его облик и вся Его фигура были исполнены тем сочетанием власти и милосердия, что выделяло Его из тех, кто сопровождал Его там и делал Его над всеми Царем.

Он стоял там, вглядываясь не в нас, но за нас, в просторы, куда наши взгляды не могли последовать. И пока он стоял, погруженный в Себя, прямо из Храма, через ворота, вышла длинная процессия служителей, мужчин и женщин, просвещенность которых была видна в утонченности их лиц и фигур.

Одно я заметил и расскажу тебе, насколько сумею. У каждого из этих благословенных духов был вполне определенный и могущественный характер, запечатленный и во внешнем облике, и в походке, и в действиях каждого. Не было двух, имевших одинаковые добродетели в равных частях и сочетаниях. Каждый был очень высоким Ангелом по степени и власти, но свой характер был у каждого и каждой, и не было двух одинаковых. И Он стоял там, и они по обе стороны, и некоторые на более низком уступе перед ним. И в Нем, в лице и в фигуре, были соединены, в сладостном единстве и общности красоты и качества, и власти их всех. В Нем можно было видеть каждое их качеств отчетливо, и в то же время в соединении со всеми остальными. Да, Он был Один, е Его Одиночество добавляло еще больше величия Его облику.