Аркадий Вяткин - 50 великих книг о пути к истине

В 1900 году Юнг переезжает в Цюрих и начинает работать ассистентом у известного в то время врача-психиатра Э. Блейлера в клинике для душевнобольных Бургхольцли (пригород Цюриха). Там был строгий режим и полумонашеская, почти казарменная дисциплина, что являлось временной, но необходимой уступкой физическому миру с его косными, устоявшимися традициями с целью получить практический навык, упорядочить, привести в систему собственные мысли, планы, намерения. Сам Юнг пишет об этом: «Это был как бы постриг в миру, я словно дал обет верить лишь в возможное, обычное, заурядное; все невозможное исключалось, все необыкновенное сводилось к обыкновенному»…

Благодаря клиническому опыту Юнг пришел к выводу, что большинство неврозов возникает от внутреннего конфликта сознания и бессознательного.

В результате предпочтения рационального пути остальным, свойственного европейской культуре, попытками отгородиться от бессознательного и заменить его с виду надежной, но искусственной и ограниченной действительностью, у человека возникает внутреннее напряжение, прорывающееся неконтролируемой деятельностью бессознательного в виде неврозов. Этому наиболее подвержены так называемые интеллектуалы, и в меньшей степени люди физического труда. «Наши страдающие от внутренних разладов современники, – только лишь “ситуативные невротики”, – писал Юнг, – их болезненное состояние исчезает, как только исчезает пропасть между эго и бессознательным»…

Встреча с Зигмундом Фрейдом обогатила мировоззрение Юнга, дав его собственным исследованиям новый толчок. Однако было нечто в идеях его учителя, с чем Юнг категорически не мог согласиться. Это касалось не только пансексуальной теории неврозов, но и, к примеру, духовности, в которой Фрейд видел только ущемленную сексуальность. Вся человеческая культура в представлении Фрейда оказывалась не более чем фарсом, патологическим результатом подавленного полового влечения. Будучи не признаваемым косной академической элитой тех лет, Фрейд оказывался настолько же консервативным и в отношении собственной теории, понимая ее как неопровержимую истину…

Психическая энергия, – вопреки своему учителю полагал Юнг, – это любая потребность, а не только сексуальная. Поводом для окончательного разрыва стала публикация Юнгом ряда статей о коллективном бессознательном, которое Фрейд категорически отвергал. Отойдя от идей психоанализа, Юнг назвал свое направление в науке аналитической психологией. Таким образом, Юнг снова оказался в одиночестве. С одной стороны, он потерял Фрейда, своего лучшего соратника и учителя. С другой стороны, его (впрочем, как и Фрейда) не признавала ортодоксальная психология…

Фантастические сны, странные предчувствия, видения и озарения – все это приходило к Юнгу изнутри, зачастую безо всяких внешних причин.

«Подобные явления драгоценны для мистика – и они же часто служат камнем преткновения для психолога, утверждающего, что внутренний мир человека никоим образом не может содержать ничего, помимо отражений внешнего мира и наследственных программ поведения в этом мире, – пишет Элизабет Вандерхилл в своей статье о Юнге. – Из такого подхода логически следует соответствующий вывод: все процессы внутренней жизни, не связанные с реакцией на явления жизни внешней, являются патологией, которую следует искоренять медицинскими средствами». Юнг, разумеется, не мог согласиться с такими бескомпромиссными заключениями, а поэтому развитие им идей о коллективном бессознательном как предшественнике сознания, встречало отчаянный отпор или упорно замалчивалось его коллегами…

Опыт психоанализа показал, что сознание и бессознательное редко приходят к согласию касательно своего содержания, но бессознательное всегда стремится дополнить и даже заменить собой рассудочную деятельность. И в филогенезе и в онтогенезе сознание вторично. Сознание обладает пороговой величиной – все слишком слабые или индивидуально неприемлемые элементы оказываются за его чертой.

Юнг дополнил эти положения Фрейда своими выводами. Он добавил, что сознание организует процесс адаптации на весьма ограниченном интервале пространства, времени, качества – бессознательное же содержит весь забытый индивидом материал и наследственные черты поведения (вида, рода и всего человечества в целом), а также информацию, которая станет известной нам только в будущем: «Мы не способны удержать целостный образ, потому что сознание слишком узко, и видим только вспышки существования. Словно наблюдаем мир через узкую щель и видим отдельные моменты, все остальное пребывает в темноте и неизвестнос-ти». Направленная стимуляция одного лишь сознания, характерная для сегодняшней культуры, разобщает его диалог с бессознательным и лишает его необходимых ресурсов…

Коллективное бессознательное лежит в основе того, что древние называли связью всего со всем, и, по сути, оно не отличается от идей тонкого мира (многомерности, сверхреальности или инобытия).

Коллективное бессознательное в отличие от индивидуального – идентично у всех людей, образуя всеобщее, недифференцированное поле вне зависимости от расы, нации, географической расположенности или исторической культуры. Само по себе коллективное бессознательное аполитично и аморально, поскольку оно не делает отличия между добром и злом в человеческом смысле. Можно было бы развить эту мысль дальше, заявив, что бессознательное внеисторично и мизантропично, но это не совсем так – эволюционно бессознательное возникло первым, и оно не является заведомо врагом или даже оппонентом сознания. Во многих случаях сознание и коллективное бессознательное обнаруживают поразительную солидарность, но таких совпадений по мере дальнейшего развития нашей техногенной цивилизации, как свидетельствует весь исторический опыт, становится все меньше и меньше.

Несмотря на все возрастающее их расхождение в нашем, страдающем интеллектуализмом машинном мире, отрицание бессознательного столь же бессмысленно, как и неприятие законов Ньютона. Несмотря на то, что необозримая область коллективного бессознательного автономна, наличествуя по каким-то своим, в основном неведомым нам законам, она воздействует на наш мир исподволь и только изредка бывает осознанной. Такого рода дефицит осознаваемых каналов связи общих по происхождению и, несомненно, зависимых друг от друга миров приносит ущерб всей нашей цивилизации в степени, которую мы пока не в силах понять или оценить…

Согласно Юнгу коллективные первообразы или архетипы, оказываясь структурными единицами коллективного бессознательного, являются основой не только сказок, мифов, но и произведений искусства или даже научных открытий. Вне такой связи бессознательное попросту отсутствует для человека, имеясь, так сказать, в потенциальном или эвентуальном смысле. Столь неопределенное толкование бессознательного раздражало ортодоксальных психологов, привыкших иметь дело с более внятными и отчетливыми вещами…