33 секрета здоровой и счастливой жизни

И всех нас любил. И достойно жил. Ничего не позабыл? Ах да — оттуда будут взлетать самолеты. Что — настоящие? Еще какие! И только-то. Нет: фильмы, книги, размышления… Лицо даже знать будут все. А жизнь поменяется? Лучше станет или хуже? Ничего сильно не изменится, ведь если человек сделал что-то хорошее, то это хорошее останется для всех. И счастье пребудет в стране, где с двух сторон океаны. И горы там есть, и снега, и песок. И множество разных хороших людей, живущих здесь, как и раньше, а не выживающих. И только жаль, что вот эта буква «Д», и верх открытый наделали вдруг разом. Надежды же остались, мечты сбылись. И так пусть всегда будет в мире от века, а в этой стране и подавно, ведь страна эта отмечена навсегда теперь знаком его присутствия.

Разумеется, на пути расшифровки этого откровения первым пунктам оказалась страна, о которой речь шла в начале, в конце да и в середине откровения тоже. Путем несложных умозаключений я пришел к выводу, что имя этой стране — Соединенные Штаты Америки. Указанная же дата откровения на Холме медитаций сразу привела меня к ответу на вопрос, о каком событии идет речь. Откровение состоялось в 1962-м году, а в 1963-м был убит один из самых популярных и любимых президентов Соединенных Штатов Джон Кеннеди — человек, имя которого начинается на букву «Д», а фамилия даст название одному из самых знаменитых аэропортов мира — помните, в откровении сказано: «…оттуда будут взлетать самолеты». И все факты из откровения только подтверждают это мое весьма категоричное указание. Возможно, некоторую сложность вызовет то, что данное откровение сделано в виде имитации диалога, где периодически возникают какие-то подобия вопросов. Но и эта сложность — не более чем внешняя деталь. Нас же интересуют мелочи, из которых сложится и портрет Джона Кеннеди, и все то, что с ним в итоге случилось. Без сомнения, красив. Умен таким умом, про носителя которого нельзя сказать однозначно, что человек умен. Почти все, включая жену-кинозвезду его любят. Главная резиденция, как и положено американскому президенту, — Белый Дом, названный дважды в откровении очаровательным словосочетанием «домик цвета теплого сахара». He допускает двусмысленности и эта фраза: «…когда едва огонь не разгорелся вновь, только ему, только этому парню удалось сделать так, чтобы огонь все-таки не разгорелся». Речь, как многим, думаю, понятно, идет о Карибском кризисе, о том времени, когда чуть не началась война между США и СССР. Помните? Ведь только недюжинный ум Джона Кеннеди сберег тогда мир от страшной и, возможно, последней катастрофы. И еще две детали из откровения — детали, тоже легко расшифровываемые. «И только когда появится на схеме буква „Д“, то все разом оборвется» — так сказано в откровении. И тут же оговорка, что речь тут идет не об имени человека на эту букву, то есть не «Джон», нет. Какое же имя? Полагаю, все догадались сразу — имя города, где Джону Кеннеди суждено было завершить свой земной путь, Даллас. Как видите, буква «Д» находится в начале этого названия. И еще деталь: «Верх открыт, затем хлопок». Хлопок — тот самый судьбоносный выстрел, дольше же всего пришлось задуматься над фразой «Верх открыт». Но стоило пересмотреть кадры хроники, запечатлевшие это событие для современников и потомков, как все встало на свои места: открытый верх автомобиля, в котором и был убит Джон Кеннеди. И вновь задаюсь вопросом: если бы удалось верно и точно прочесть откровение до известных событий в Далласе, то можно было бы избежать того, что случилось? Я не могу дать однозначный ответ на этот вопрос, потому что пророчествам в нашем мире вообще не очень доверяют, а прагматичный мир Северной Америки просто, как мне кажется, поднял бы на смех человека, который бы стал публично опасаться за жизнь всенародно любимого президента. Но даже если предположить, что предсказанию поверили и даже отменили визит Джона Кеннеди в Даллас, даже если предположить, что это случилось, все равно, как мне представляется, пуля бы нашла этого человека — пусть позже, но нашла бы все равно. Так уж ему, по всей видимости, на роду написано. И не только ему, как мы знаем из истории некогда могущественного клана Кеннеди. И все же, несмотря на эти веские аргументы, меня и сейчас не покидает надежда на то, что Джона Кеннеди можно было еще спасти. Каким образом — не знаю, но все равно верю, что можно.

И опять на небо смотрим. Там много интересного. Издавна человека тянуло к небу, так и мечталось оторваться от поверхности Земли и птицей воспарить над городами и деревнями, над реками и морями, над лугами и дорогами, над зверями и над другими людьми. А если еще выше? А если полететь прямо к звездам? В прежние времена даже в мечтах человек страшился таких высот, а ныне Вселенная нам сделалась подвластна. И знаем мы теперь, что человек способен создать такую машину, которая поднимет его не только над городами и селами, но поднимет туда, где облака окажутся далеко внизу, а скоро и облаков не будет видно. И станет сверху видна наша маленькая планета, наш синий шарик, трепыхающийся в легкой дымке. А вот звезды станут ближе и ярче. Таких вы даже в августе в горах не увидите. А какая же там, на самом верху, громадная луна! И все это называется космосом. Туда уже ведь летал человек, потом другие люди летали, но тот — самый первый. Он прекрасен! Он добр, он честен, он молод и смел. Ему поручили подняться над миром. Он был там недолго, но он был первый. Разве этого мало? И как это — стать самым первым человеком, который видит нашу Землю сверху всю разом? Мне интересно — он боялся? Он говорит, что нет. Но мне кажется, что боялся, потому что он нормальный человек, человек хороший и порядочный, а такой человек хоть немного, но должен был испугаться — ведь он был самым первым. И его знаменитая улыбка! Весь мир смотрит и улыбается в ответ. Но это здесь, на Земле. А что же небеса? Небеса же бывают добры к нам, а бывают очень непредсказуемы, непредсказуемы до коварства, до злобы, до предательства. Он так верит небесам, ведь он первым был там, а небеса тоже до поры до времени благоволят ему — пускают его в себя. И ничто не предвещает беды, ведь такие люди, как он, могут жить вечно. Но небеса как-то раз взяли да и нахмурились. Негоже человеку шастать над облаками! Тот же, кто поднимался выше, должен платить дорогую цену за эту. И цена тут — жизнь. Это птицы могут подниматься к облакам, на то им и даны крылья. Человеку крылья не даны, пусть человек ходит по Земле. А выше подниматься не надо. Тот же, кто уже поднялся, получит отмщение от птиц. Птицы стаей летят куда-то по делам своим птичьим, а навстречу им летят люди: то ли по людским своим делам летят, то ли просто так решили воспарить, силу и мощь свою природе показывая. И кто же сильнее оказался? Сильнее всех оказалась судьба. Столкнулись люди и птицы, погибли и те, и другие. А над ними возвышалась судьба и смеялась; смеялась так, что горы древние содрогались. А потом уже, когда все узнали о случившемся, то про птиц не вспомнили, но по людям горевали. Эта скорбь была безграничной. И осталась только вот эта улыбка.