Виктор Жаворонок - Слово о Рэйки. Книга шестая. Вопросы и ответы

Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.

Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе. Не убивай.

Не прелюбодействуй.

Не кради.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20.4—18, выделения жирным шрифтом сделаны мною; частицы «ни» за их множеством я уже и не отмечал).

Смотрите, сколько здесь запретов! Я надеюсь, вы не думаете, что Бог – «плохой психолог»? Почему же Он не сказал, например: «Воздержитесь от убийств!» – вот бы противники запретов были бы довольны? Но Он сказал: «Не убий!»

В дальнейшем эти заповеди были взяты за основу более шестисот законов ветхозаветного еврейского общества, и запреты в них составляли значительную часть. Что ж, мы будем считать, что в том обществе было плохо с пониманием человеческой психологии? Да, я так думаю, что много лучше, чем сейчас! Тем не менее, они считали не только возможным, но и необходимым, употребление запретов в тех законах, нормах, правилах и принципах, по которым строили свою жизнь.

Да и сейчас эти заповеди лежат в основе гражданских и уголовных кодексов разных стран.

Кроме этого, если вернуться к Рэйки, то теперь мы знаем, что в оригинале текстов символов Усуи, написанных на старояпонском языке, стоит как раз частица запрета, которая ставилась в Японии 19 века именно в тех случаях, когда что-то запрещалось, не рекомендовалось: «Нельзя!», «Запрещено!», «Не делай!». И это в той Японии, где, как мы хорошо знаем, детям вроде бы никогда ничего не запрещают, все разрешается, их предпочитают не наказывать!? Кажется странным. Однако, нет, если во всем разобраться, то все встанет на свои места. Во всем этом есть особый смысл, некоторыми современными психологами не улавливаемый или игнорируемый.

Итак. В чем же дело? Что за противоречие?

Еще раз скажу, что во многом дело все в том, что здесь происходит смешение и подмена понятий и уровней действия.

Чтобы сразу было все ясно, приведу несколько сравнений и примеров.

На наших улицах много дорожных знаков, скажем: «Поворот налево запрещен», «Обгон запрещен», «Остановка запрещена», «Не ослепляй светом фар своего автомобиля водителей встречного автотранспорта»… В правилах дорожного движения записано и в школе детей учат: «Не переходите улицу на красный свет светофора», «Не перебегай дорогу перед приближающейся машиной»… А когда на улице мы видим, что горит красный свет светофора, то подсознание срабатывает автоматически – «Не переходи, переход запрещен!»

Надо же – сплошные запреты! Как же мы их воспринимаем, если, по мнению некоторых психологов, подсознание их не улавливает?

Еще пример. На столбе высоковольтной передачи написано: «Не влезай, убьет!» – и никто не лазает.

Или еще пример: мы читаем книги, в которых постоянно встречаются отрицательные частицы и различного рода запреты, однако мы все понимаем своим умом и даже чувствуем, как и что-то, и в подсознании откладывается.

Ну что, будем ли мы еще считать, что наше подсознание не воспринимает запретов? Воспринимает, еще как воспринимает!

Мнение, что частицы «не» и «ни» не воспринимаются человеческим подсознанием пришло к нам из западной гуманитарной психологии. Причина его появления там предельна ясна. Человеческое сознание западного толка, развращенное протестантско-просвещенческой идеей абсолютной свободы, самым «естественным» (для него) образом не воспринимает никакие запреты. Оно их игнорирует, как ограничение их «священной» личностной свободы, или, проще говоря, просто не видит, в силу чего там и возникло такое мнение.

В противоположность этому, христианское, православное сознание не утратило правильного нравственного восприятия и понимания этих частиц человеческой речи. Оно имеет свойство различения – какие запреты и при каких обстоятельствах полезны, а какие нет. Полезны такие и тогда, когда они играют роль полезных установлений, подсказок и указаний на жизненном пути, и могут быть вредны, когда являются следствием произвола невежественных лиц.

Таким образом, нужно понимать разницу. У психологов же все перемешалось и перепуталось: теория и практика, следствия и причины, сознание и подсознание, внешнее и внутреннее, душевное и духовное.

Сознание не воспринимает теоретических запретов, само внушаемых, не подтвержденных опытом. Оно не воспринимает того, что им еще не ассимилировано, что невозможно ни с чем ассоциировать. Оно не воспринимает ничего, навязываемого ментально-поверхностно, со злом, раздражением и безразличием.

Христианское сознание не воспринимает лжи. Никакие глупости, типа «не-ни», закладываемые методом самовнушения, в нем не отражаются. Но оно воспринимает запреты, как конкретный личный опыт, как дорожные знаки и, особенно, как отражение божественных нравственных установлений. Там закладывается практический исторический опыт: хорошо-плохо, необходимо-бесполезно, приятно-больно… Это – основа нравственности, здоровья и благополучия.

Японцы отчасти потому ничего и не запрещают своим детям, чтобы те получали необходимые уроки и уже на всю жизнь запомнили: так нельзя. Это – наилучшая форма жизненной учебы, которая формирует в подсознании человека внутреннюю систему различения внешних дорожных запрещающих знаков. Когда она сформирована, то подсознание вполне воспринимает и запреты, и любые отрицательные частицы. Сформирована она должна быть с самого детства, впитана с молоком матери, через системы духовно-религиозного воспитания. Для того и даны были Богом Его заповеди. Это – школа различения добра и зла. Чисто внешним вычеркиванием из практики общения частиц запрета психологи вырабатывают у человека лишь ментально-эмоциональные иллюзорные состояния.

Наше общество не воспитано, подсознание наших людей не имеет надлежащих религиозно-нравственных основ. Человек не может различить духовную тьму и свет. И как следствие этого, его сознание часто не воспринимает запретов ни в какой форме, оно им даже противится. Поэтому многие «свободолюбивые» люди в большинстве своем не знают и не исполняют законов. Они противятся им. У нас многое беззаконно: и на государственном, и на человеческом уровне. Беззаконно духовно и социально.