Нандор Фодор - Меж двух миров

Людям искусства также многое диктуется свыше: правда — тихо, чаще безмолвно. «Я не устаю поражаться некоторым высказываниям собственных персонажей, — признавался Теккерей в журнале «Cornhill Magazine» (август 1862 года). — Пером моим в те минуты явно управляли какие-то таинственные силы. Записывая речи очередного героя, я постоянно ловил себя на мысли: как мне могло такое прийти в голову?»

Ещё более удивительны признания Диккенса, который рассказывал своему другу Джеймсу Филду о том, что вскоре после «рождения» персонажи романов «Лавка древностей» и «Мартин Чеззлвит» стали преследовать его повсюду, буквально не давая прохода. Что-то есть в этом от магии, что-то от спиритизма. Уместно вспомнить слова Герберта Нойса, произнесённые перед лондонским Диалектическим обществом в связи с публичными слушаниями, посвящёнными известным декларациям спиритуалистов.

«Я знаю, что вызову своим признанием насмешки скептиков, — сказал Нойс, — но мне тоже приходилось общаться с духами, причём таким методом, который, возможно, сами духи используют для контакта друг с другом. Я слышал внутренний голос, который звучал так, словно в мою нервную систему был встроен невидимый телеграф. Каждое очередное слово от следующего отделял отчётливый щелчок; при этом сама речь не столько даже слышалась, сколько каким-то необъяснимым образом чувствовалась. Воспринимаемые слова были явно отделены от моего собственного хода мыслей».

Уместно вспомнить и о голосе Маггида, который в течение 52 лет диктовал Иосифу Каро, знаменитому теоретику иудаизма, тексты таких книг, как «Shulham Aruk», ставших религиозным кодексом иудеев. Каро называл Маггида «невидимым посланником», «родственным духом», «небесным ментором».

Цитируя аналитическое исследование Х.Л.Гордона «Каро и Магид» (Нью-Йорк, 1949), доктор Сильвано Ариети пишет: «Каро склонялся над священными книгами в поисках скрытого в них смысла, и душа его наполнялась глубочайшими страхами и одновременно высочайшими помыслами. В эти-то моменты в него и вселялся дух: он формулировал постулаты, предсказывал будущее, повествовал о том, что ждёт его в жизни. Так родилась книга «Maggid Mesharim». Вне зависимости от того, к какой категории может быть отнесён этот случай (судя по абзацу, в котором Каро называет Маггида «возлюбленной, чей голос вновь зазвучал в моих устах», элемент галлюцинации тут присутствует), ясно, что мы имеем дело с разновидностью психопатологии. Был ли Каро психически нездоров, и если да, то какой диагноз мы сегодня могли бы ему поставить?»

Тщательно проанализировав жизнеописания Каро, автор книги приходит к выводу о том, что Каро был во всех отношениях абсолютно нормален. Сверхъестественные вещи, происходившие с ним в течение 52 лет, являлись, очевидно, следствием религиозного экстаза (или самогипноза, что в данном случае одно и то же) и попадают в категорию, именуемую «временной утратой контакта с реальностью». Тот факт, что «утрата» эта носила более чем конструктивный характер, подтверждается результатом: «Shulham Aruk» и другие книги Каро по прошествии столетий не потеряли актуальности и пользуются заслуженным авторитетом.

«Голоса» Каро имеют много общего с феноменом так называемого «автоматического письма». Первая книга Марджери Ливингстон «The New Nuctameron» была надиктована ей загадочным голосом; по окончании работы «автор», не слишком, надо сказать, охотно, заявил о том, что он — не кто иной, как… Аполлоний Тианский, и цель его состояла в том, чтобы вернуть человечеству книгу, погибшую при пожаре в Александрийской библиотеке. Книга произвела впечатление на специалистов, но заявление «Аполлония» показалось всем очень уж фантастичным. Впрочем, история парапсихологии изобилует чудесами, которые подчас самым неожиданным образом «выпрыгивают» из ниоткуда.

Писательница Вайолет Твидэйл (известная, кстати, придворная дама викторианской эпохи) рассказала мне, как однажды после визита к подруге по перу Кэйтлин Бэйтс получила от неё письмо с благодарностями. Оказывается, Вайолет подсказала ей, на какую лошадь следует ставить и миссис Бэйтс выиграла. «Но я ничего Вам не подсказывала!» — удивилась писательница в ответном письме. «Позвольте, — отвечала подруга, — садясь в карету, Вы сообщили мне, что должна победить Добрая Удача!»

«Я и не подозревала о том, что в природе существует лошадь с таким именем, — удивлялась Вайолет в разговоре со мной. — От ставок на дерби мысли мои в ту минуту были далеки, как никогда». Разумеется: это мысли её подруги были в тот день слишком заняты лошадьми. Кэйтлин услышала пожелание доброй удачи, а подсознание тут же истолковало эти слова по-своему.

Наш разум вообще склонен принимать желаемое за действительное, и тут за ним нужен глаз да глаз. Помните «бородатый» анекдот из Лас-Вегаса? Игрок, спустивший все деньги, отходит от столика и слышит голос: «Вернись и поставь на 12». Он возвращается, ставит на «12», выигрывает и, забрав деньги, собирается уходить, но внутренний голос приказывает: «Поставь всё опять на 12». Он ставит и выигрывает снова. Всё повторяется в третий раз. Игрок ставит на «12» и проигрывает. «Чорт, так и знал!» — кряхтит внутренний голос.

Это, конечно, вымысел, но вымысел правдоподобный. «Внутренний голос» может спасти нам жизнь; он же способен пустить её под откос — всё зависит от состояния нашей психики. Дезориентированный разум нередко толкает человека на убийство во имя «спасения человечества», с удивительной безответственностью сваливая всё на «глас Божий».

Феномен «внутреннего голоса» вплотную подводит нас к другой тайне — я имею в виду необъяснимую власть, которой обладают некоторые люди над животным миром. Приведу отрывок из статьи специального корреспондента газеты «Нью-Йорк таймс» в Эфиопии Джея Волпа, опубликованной 1 января 1962 года: «Живёт в Хараре один странный старик. Днём он отсыпается в хибаре неподалёку от городских стен, а ночью упражняется в искусстве, прославившем его даже в Аддис-Абебе, расположенной в 220 милях к западу отсюда. С наступлением темноты «человек-гиена», как его здесь называют, садится у порога хижины и разражается визгливым хохотом, настолько ужасным, что от него кровь стынет в жилах. Спустя некоторое время с близлежащих холмов по одиночке или парами спускаются гиены, чтобы принять из рук кормильца пищу — старую кость или, если повезёт, мясной ломтик».

Что означает это странное родство человека и гиены — местный вариант ликантропии? Нечто подобное можно уловить и в отношениях некоторых индивидуумов с менее экзотическими существами. Посетив «непокойный» особняк Олдборо-Мэйнор, принадлежавший леди Лоусон-Танкред, я встретил очень странную девушку-служанку: именно она, как выяснилось впоследствии, и вызывала здесь «призрачный» перезвон. Мыши охотно впрыгивали ей на ладони, птицы спокойно усаживались на плечи, не улетая даже когда она входила в дом. Судя по всему, рядом с девушкой они чувствовали себя в полной безопасности!