Ольга Обнорская - Сад Учителя

— Понимаешь ли ты, дитя, всё значение того, что ты имеешь? — тихо спросил Учитель.

— Я боюсь, что не так глубоко и полно, как надо бы…

— Да, Я тоже так полагаю… Ты не осмыслила ещё, какой это великий и необычайный дар и как редко он даётся людям! Это Я тебе говорю не для того, чтобы вызвать гордыню, а чтобы ты знала и отдавала себе отчёт в том, чем ты владеешь.

Учитель замолк, и мы вступили в Его любимую аллею в молчании и сели. Горная цепь пламенела в лучах заката, и лишь яркая, белая, сверкающая, как алмаз, звезда чисто и ясно выделялась на одной из горных вершин. Чувство счастья росло во мне, ширилось в груди, и в глазах накипали слёзы, но не могли излиться, так как казалось, что даже слёзы счастья не смеют литься в такие минуты. Тихо, очень тихо Учитель сказал:

— Видишь ли ты звезду там, в отдалении? Помнишь ли ты о ней?

Так же тихо я прошептала:

— Да, Учитель…

— Скоро, может быть, скоро ты будешь там со всеми Нами.

Словно огненный вихрь пронёсся в сердце от этих слов Учителя. Мне казалось, что я задохнусь от счастья. Я тихо склонилась к ногам Учителя и обняла Его колени. Учитель приподнял меня с коленей и, обняв за плечи, привлёк к Себе.

— Береги в сердце этот экстаз, этот огонь. Гори! Расточай свет вокруг себя. В этом твоё назначение.

Учитель замолк. От Него шла сила и передавалась мне вроде электрического тока, но без его неприятного ощущения и вызывая во мне блаженную бессознательность. Вдруг Учитель слегка отстранил меня от себя и встал во весь рост… И Свет, Свет, сверкание, равного которому я ещё никогда не видела, снизошёл от Него. Ослеплённая, я упала ниц. Когда, ошеломлённая, я очнулась, приподнялась и раскрыла глаза, Учителя уже не было. Но я слышала нежную музыку, звучащую в воздухе, где-то вдали, вдали… словно звучали далёкие арфы. Потом донеслись хоры голосов, которые тоже то доносились ближе, то словно относились порывом ветра далеко. И всё это родило в сердце такой трепет, такой восторг, доходящий почти до страдания, что я не умею вам этого описать. И сколько времени это длилось, я тоже не знаю. Я всё стояла на коленях, на дорожке, прижав руки к груди, словно в оцепенении. Из этого состояния меня вывел голос Учителя, раздавшийся сзади меня:

— Иди с миром, дитя! Запечатлей это и передай людям, чтобы и они были счастливы.

6 часов.

Я подошла к площадке роз. Вся наша маленькая группка стояла вместе и что-то обсуждала. Я приблизилась.

— Вот и она! — сказал Стивенс.

— Знаешь, мы говорили о тебе, — сказала Анита.

— Да, ты совершенно как-то выпала из нашего содружества за последнее время, — сказал Феликс.

— Я всё нездорова… А потом, друзья мои, я хочу спросить вас, чувствуете ли вы сегодня особенное, великое счастье?

— Как? И ты? — радостно воскликнула Анита.

— Это восхитительно! Все мы сегодня переживаем это! — сказала Астарта смеясь.

— Да, мы сегодня переживаем, каждый по-своему, какой-то великий трепет счастья, — серьёзно сказал Феликс.

— И сколько любви в сердце, — прошептала Анита.

Мы встали все вместе на молитву. Сгустились сумерки. Стало почти темно. Учитель появился на площадке роз. Он нёс перед Собой маленький светильничек, горевший голубым огнём, и стал обходить наши ряды, проходя мимо каждого из нас и каждого на мгновение освещая лёгким, голубым светом. Когда Учитель встал на Своё место, Он высоко поднял над головой светильничек и сказал:

— Мир всем!

И все ответили, склоняясь:

— И Тебе, Учитель!

И Учитель произнёс молитву. Его светильничек, горевший в Его высоко поднятой руке, был похож на голубую звезду, тихую звезду вечернего неба. После молитвы Учитель сказал:

— Друзья мои! Этот светильничек — эмблема вашего сердца. В каждом из вас мерцает в сердце светильник. Он мал. Но от малого огня зажигаются великие пожары… И помните, что всякий огонь есть часть Единого Мирового Пламени. Этот светильник слабо мерцает, когда он один, но взгляните…

С этими словами Учитель слегка подбросил светильничек в воздух, и он, как лодочка, поплыл по воздуху и остановился посередине площадки над «островом роз». И мгновенно вокруг него появились сотни маленьких голубых язычков пламени, дрожащих и мерцающих в тёплом вечернем воздухе. И всё это вместе было прикрыто сверху как бы нежным розовым облаком, тоже излучающим свет. Это образовало в целом огромный розовый цветок, перевернутый вниз, внутри которого струилось и переливалось серебром голубое пламя. И это было не только прекрасное зрелище, но это вызывало трепет в сердце и содрогание восторга и благоговения. И Учитель говорил:

— Это эмблема вашего общего сердца, объединённого Нашей любовью. Идите в мир и несите людям радость, несите глубокий покой ваших сердец и помните: вы не одиноки. Вы все — одно целое, соединённое Нашей любовью. Идите и будьте счастливы!

И Учитель благословил всех. Мы безмолвно обнялись с Анитой, потом со Стивенсом, с Астартой и Феликсом. Сердцу было тесно, хотелось обнять весь мир. Боже, какое счастье ожидает сердце, стремящееся к Тебе!

4 ноября.

Молитва в восемь часов.

В 9 часов.

Я подошла к терраске Учителя. Он стоял на ней, как бы собираясь уходить. Голова была повязана лёгким белым шёлком.

— Прими мир сердца! Сегодня утром Я занят. Ты придёшь ко Мне в пять часов.

И Учитель отпустил меня.

В 5 часов.

Я подошла к терраске. Учитель молча сделал мне знак приблизиться и сесть у Его ног. Учитель был задумчив. Его прекрасное лицо было серьёзно, и глаза смотрели вдаль. Великая тишина овеяла меня. Наконец Учитель тихо сказал:

— Открой глаза и запиши Мои Слова.

Трепет священной Любви в сердцах людей означает их возрождение. Умейте учуять в себе любовь и дайте ей раскрыть крылья зари огненной. Не таитесь и не бегите от любви. Через неё счастье осенит сердца ваши. Там, где сердце, как кадильница, курится фимиамом любви, там вечное сверкание света, славословие и благоухание счастья. Пребудьте мудрыми в сердцах ваших и умейте принять не только выражения любви, но и её силу . Пребудьте сверкающими, когда любовь коснётся вас, ибо она животворит. И подобная звезде, в сверкании, она подъемлет ваше сердце как жертвенную чашу и проливает в мир его благоухание.

— Всё.

Я снова была возле Учителя.

— Встань на колени, — сказал Учитель. — И Я благословлю тебя на великое счастье, на великую муку и на сверкание.

Я склонилась перед Учителем, и Он благословил меня. Когда я подняла лицо и взглянула на Учителя, в Его глазах сверкали как бы непроливающиеся слёзы.

— О, Учитель, — прошептала я, склоняясь ниц…

— Глаза Учителя провидят дальше, чем глаза ученика. И слёзы Наши не стынут… Иди, дитя, и пребывай в мире сердца!