Александр Экштейн - Око вселенной

— Хорошо, — кивнул головой Веточкин, — ты больной на голову, это понятно, ударился и заболел. Но почему тогда я должен верить твоим бредням о молниях, поразивших тебя в руки, и тому, что ты познал ход мыслей Антихриста и стал на несколько порядков разумнее любого разумного, включая собак, существа на Земле? По-моему, ты не поумнел, а просто переборщил с алкоголем.

— Ты мой друг и можешь мне не верить, — Миронов поправил на голове Зеленую шляпу с широкими полями и в меру высокой тульей, — но этих скотов, — он незаметно покосился на Веточкина, — я имею в виду ЮНЕСКО и весь академический сброд, примчавшийся сюда из Женевы под видом ученых-аскетов, я заставлю поверить даже в то, во что они никогда не поверят.

— Ну да, — скептически хмыкнул Веточкин, — я на твоем месте лет на десять лег бы для короткого обследования куда-нибудь типа вашей местной Дарагановской психиатрической больницы или нашей общероссийской Канатчиковой дачи и лежал бы…

— На моем месте…

— Есть! — прервал Миронова с борта баржи старший механик. — Но, по-моему, да чего там, — махнул он рукой, — по-любому, не только по-моему, сюда надо не ученых, а саперов приглашать, и чем больше, тем лучше…

Чудеса, избрав местом своего постоянного проживания Таганрог, удивляли не только и не столько таганрожцев, сколько жителей другого города — Москвы. Это естественно: БАФОМЕТИН, трехразовое явление под разными личинами Антихриста, вновь БАФОМЕТИН, смутные и не до конца проверенные слухи о появлении в городе куртуазно-щеголеватого человека с пейсами, к тому же БАФОМЕТИН, плюс стягивание российских и зелено-мировых денег к бюджетно-таганрогской кассе, и вообще БАФОМЕТИН — делали город на берегу Азовского моря привлекательным в глазах эстетизированно-мошеннического и образцово-показательного для России московского капитала. Поэтому сообщение о том, что в Таганрогском заливе обнаружена игольчато-глубинная торпеда «Рекс» с батисферно-подводной лодки «Мурена», бесследно пропавшей в районе Северного Ледовитого океана, уже никого не удивило в ФСБ России.

— Мнится мне, — сказал директор ФСБ, нажимая на клавишу вызова, — нужно проконсультироваться со специалистами. Анна Сергеевна, соедините меня с МВД.

— С кем именно?.

— Да с кем угодно, — отмахнулся от персонофикации Волхв, но тут же взял себя в руки и уточнил: — Само собой, с тем, кому не надо с вышестоящим начальством консультироваться. Вот такие вот дела, — повернулся Волхв к своему заместителю по оперативной работе. — Еще немного, и сама «Мурена» в каком-нибудь деревенском пруду всплывет.

— Вряд ли, — скептически отнесся к предположению директора ФСБ заместитель по оперативной работе. — Не всплывет.

— Министр, — сообщила секретарь и уточнила: — Вне работы, на рыбной ловле.

— Рыбной? — удивился Волхв, но спохватился и вежливо поздоровался с главой бесцеремонного министерства: — Здравствуй, Градов, все рыбачишь, завидую, а меня дела государственные никак не отпускают отдохнуть.

— В чем дело. Волхв? — сердито оборвал директора министр. — Один раз за три года на природу вырвался, и то не повезло, ты позвонить решил.

— Да уж, — согласился с Градовым Волхв, — я если звоню, так звоню. Тебе не кажется, что Таганрог нужно наделять каким-то особым статусом и делать его режимно-закрытым городом?

— Можно и сделать. Есть! — закричал в мобильник Градов и продолжил: — Судака подсек лососёвого, килограмма на два, поросенок настоящий, а режимно-закрытым нужно делать весь Северный Кавказ, до самого Воронежа включительно, это, во-первых, а во-вторых, твою и мою структуру надо выводить из-под регионального управления и напрямую подчинить федеральному, усилить кадрами и вообще, — уточнил министр, — ты прав. Таганрог серьезный город, в смысле дыра — дырой, а шума как от Москвы во время празднования дня города.

— Понятно, — вздохнул Волхв. — Ты сейчас где? Я подъеду, поговорим без телефона, ну и рыбку заодно половим.

— Подъезжай, — легко согласился министр. — Я на Горячем, а там тебе покажут, где именно.

— Понятно, — еще раз вздохнул Волхв. — Горячий — это ближнее или дальнее Подмосковье?

— Это Дальний Восток. — Министр помолчал и уточнил: — Камчатка.

— Наша «Мурена», — Борнес Наум Васильевич тяжело вздохнул и ткнул пальцем в юг России, изображенный на огромной карте в большом зале здания Федеральной службы геодезии и картографии России, — в Азовском море десятого века.

— Я понимаю, — глава президентской администрации, судя по выражению лица, готов был понимать все что угодно. — Наука и все такое, это я понимаю, так сказать, подсознание работает неплохо. Батискафная двадцатиместная подводная лодка «Мурена», оснащенная самым современным научным оборудованием и глубинными игольчатыми торпедами «Рекс», стоимостью пятнадцать с половиной миллиардов условных единиц, была в 21 веке здесь, — он воспользовался указкой и указал на карте хребет Альфа в Северном Ледовитом океане, — а затем уплыла в десятый век Азовского моря, то есть прямо сюда. — Указка в руке главы кремлевской администрации показала на УК РФ, лежащий на полированном столике перед сидящим в кресле Генеральным прокурором.

— Да, — согласился с указкой Генпрокурор. — Тут все движения во времени и пространстве по пунктам перечислены. Непонятен лишь один момент: как торпеда «Рекс», отстрелянная из аппарата, действительно оказалась в Азовском море? Торпеды «Рекс» испытательные, их больше нигде, кроме «Мурены», нет.

Несмотря на появление в Таганроге огромного количества новых людей, интересов и возможностей, притянутых к городу бафометином и международными деньгами, обслуживающими его разработку, смерть Ивана Максимовича и Марии Опоены Савоевых потрясла коренных горожан настолько, что они все как один закрылись в своих домах и несколько дней размышляли о смысле жизни. А когда вышли на улицы, то обнаружили, что власть, бизнес и городские деньги принадлежат бафометинодобывающим компаниям и возглавляемому Аскольдом Ивановым «Баф-банку», на базе которого уже начала создаваться международная финансовая группа «Глобализация». Это второе потрясение настолько превышало первое, что горожане забыли не только о семействе Савоевых, но и вообще о смерти. Они кинулись защищать свои жизненные интересы с той безоглядной самоотверженностью, которой, дабы все не закончилось мордобоем, санкциями и разрухой, требовался лидер, способный обуздать и направить в созидательное русло и самоотверженность, и безоглядность, не говоря уже о самих жизненных интересах. И такой лидер нашелся. На политическом небосводе Таганрога зажглась звезда Миронова Сергея Антоновича, бывшего городского прокурора, бывшего куратора от Генпрокуратуры по Южному округу и нынешнего «сумеречного шизоида травматологического свойства», друга генерала Веточкина и полуврага генерала Самсонова.