Александр Экштейн - Око вселенной

— Я думаю, — сказала Капитолина Витальевна, делая глоток портвейна из фарфорового ковшика для вина, — нам нужно достать приглашение на встречу с прибывшей в Москву американской астронавткой и гениальным ученым Клэр Гатсинг.

— Какая гадость, — поморщился Аскольд Иванов, отставляя ковшик, — мало того, что американская, так еще и ученая женщина-космонавт.

А в Таганроге и его окрестностях уже вовсю кипела работа. Кипела она не только в Таганроге, но и в Ейске, и в Азове и, в общем-то, на всей, включая украинскую, акватории Азовского моря. Но в Таганроге, по какой-то мистической и не ведомой для самого города причине, сосредоточился центр только что народившейся и сразу же ярко проявившейся бафометино-добывающей промышленности. Медленно, но все стремительнее и шире, в сторону Азовского моря устремился финансовый поток. Могучая, завораживающая, все обещающая и почти все из обещанного, кроме самого главного, исполняющая, почти всесильная и абсолютно убийственная, подло-милосердная и мировоззренческая преступная иллюзия по имени Деньги приблизилась к Южному региону в общем и Таганрогу в частности и распростерла над ним свои тлетворные крылья, которые, с извечной для людей поспешностью, они обозвали ангельскими. Одним словом, к Таганрогу подползла, после долгих уговоров и заклинаний, самая приятная и самая беспощадно-желанная беда по имени Благополучие…

На пост мэра города, после убийства Рокотова, все настойчивее и настойчивее, а самое главное, очень грамотно и эффектно претендовал ни кто-нибудь, а первый комильфо города, любимец женщин и молодежи, образованнейший, имеющий большой административный опыт работы в органах прокуратуры, свой в доску таганрожец, — Миронов. Сами горожане были в растерянности, почти с каждого столба, забора и боков троллейбусов, не говоря уже о подворотнях и остановках общественного транспорта, с плакатов к ним взывали какие-то незнакомые женщины и мужчины с угрожающе-добрыми лицами профессиональных казнокрадов. Откуда они взялись, город не знал, но то, что все эти мужчины и женщины хотят стать мэром их города, знали все, и всех это немного пугало. Но настоящими претендентами на пост главы города были три человека, «осетры рейтинга»: Миронов Сергей Антонович, Фагодеев-Ступинский Леонид Лавадеевич и… генерал-майор, начальник горотдела Самсонов Семен Иосифович. Общую для всех трех основных кандидатов финансовую поддержку оказывал «Бафбанк», то есть лично Аскольд Борисович Иванов. Он же, по совету Капитана, давал немного денег на «типографские услуги» и тем, которые с угрюмой радостью взирали на город с предвыборных плакатов.

— Им эти деньги не нужны, у них своих много, — объяснил великий Гарольд Смитович, — но дать надо обязательно. Тогда они будут воспринимать тебя как лоховатого друга и стараться через твой банк загустить в респектабельный мир законности свои, хотя и большие, но чрезмерно беспокойные, я бы даже сказал нервные, деньги, и мы их у них заберем.

— Застрелят, — попытался оппонировать Гарольду Смитовичу Аскольд Иванов.

— Ни за что, никогда и ни под каким предлогом, — снисходительно посмотрел на него Капитан.

— Почему? — удивился его уверенности Иванов.

— Я еще пока не думал об этом, — равнодушно пожал плечами Гарольд Смитович.

— Я бы не сказала, что в России плохо, — произнесла Клэр Гатсинг, входя в предназначенные для нее и Джона Карри апартаменты в московском «Президент-отеле», — но в Америке лучше.

— В этом с вами согласна почти вся творческая, и не только, интеллигенция России, — кивнул головой Госсекретарь США, вошедший в апартаменты вместе с Клэр, послом Америки в России и Джоном Карри. — Они хотят положить всю свою жизнь и духовные силы на алтарь России, получая материально моральное удовлетворение в долларовом эквиваленте.

Клэр Гатсинг была в ярко-красном платье «Росчерк» известной фирмы, «творящей» для голливудских звезд.

— Совершенно точно, — поддержал свое начальство посол. — Это традиционно в России постсоветско-советских времен — пока россиянин не получит постоянную московскую регистрацию, у него не пропадает желание подвергнуть столицу своей страны ядерному удару. Точно так же здесь относятся и к Америке, во всем виновата зависть.

— Все, все, — отмахнулась от дипломатов Клэр Гатсинг и, обратившись к супругу, с неожиданной для всех грустью в голосе сказала: — Джон, если бы ты знал, как мне надоело темное будущее лучезарного человечества.

Саша Углокамушкин открыл глаза и увидел перед собою сотканное из свето-огненных нитей глубинно-милосердное существо по имени Ангел. Он снова закрыл глаза, пытаясь вернуться в то место, откуда только что выплыл, в котором тоже были Ангелы, сотканные из нежного огня и света…

— По-моему, он открыл глаза, слышишь, Чебрак? И, по-моему, он что-то увидел, ибо слишком поспешно закрыл их.

Англичанин по гражданству, Генетик по смыслу и Хакер по розыскной ориентировке Интерпола вопросительно взглянул на Алексея Васильевича Чебрака, и, не увидев в нем желания отвечать, тоже замолчал, разглядывая Сашу Углокамушкина, несколько часов назад исторгнутого искусственной утробой и лежащего на узкой кушетке-кровати. Новорожденный был обмыт и запеленут в большие белые простыни, что придавало картине второрождения мрачно-сюрреалистический смысл — выполняющие роль пеленок простыни ассоциировались с саваном.

— Если он и увидел нечто такое, что его испугало, — неожиданно развеселился Алексей Васильевич, — это наверняка были вы, коллега. Я уже давно заметил, что, чем одареннее и талантливее люди с вашего острова, тем сильнее при их виде хочется вызвать полицию для проверки документов, а если плюс к этому англичанин гениален как вы, коллега, — Алексей Васильевич бросил пренебрежительный взгляд куда-то мимо уха Генетика и Хакера, — то любой примитивно-здравомыслящий человек, если у него есть оружие, откроет по нему огонь на поражение.

— Заткнитесь, коллега, — лениво прокомментировал ситуацию член международного ордена двенадцати генетиков — идиоритмиков кеновитского имиджа, — вы же знаете, как я вас уважаю, поэтому не тратьте слова на выражение своих чувств ко мне и Великобритании. Я принес вам набор генетических чипов, ровно десять тысяч. Они протестированы мерингом, спирально-синтетической фантомной органикой, так что они сами в себе образуют источник своего питания класса ЕО удлиненной формулы Е7 от менее одного миллиона солнечной массы.

— К чему такая чрезмерность? — Алексей Васильевич подошел к «второмладенцу» и, приподняв пальцами веки, заглянул ему в глаза. — Можно было бы обойтись и менее сложной органикой. Зачем в то, что истлеет, внедрять нетленную органику самодостаточности. Ух ты! — вдруг воскликнул он, отпрыгивая от кушетки с новорожденным, и стал пристально вглядываться в него.