Юрий Фролов - Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб

Вот в общем основные источники, питавшие одержимость не только фюрера, но и сотен преданных ему фашистов. Тайное общество «Туле» было центром развития и распространения нацистской идеологии не только в Германии, но и по всему миру.

Известный русский мистик Даниил Андреев в своей знаменитой метафилософии истории «Роза мира» говорит о Гитлере следующее: «Тот чувствовал себя величайшим завоевателем всех времен, личностью беспримерной и провиденциальной, призванной к осчастливливанию немецкого народа и к достижению мировой гегемонии Германии. Он глухо намекал даже на то, что после войны даст народу новую религию. Но физически бессмертным он себя не воображал никогда. Я не знаю, „отколь“ пришел он в немецкий Энроф (мистическое имя нашего физического слоя), но, во всяком случае, он не был инородным телом в теле Германии. Это не проходимец без роду и племени, а человек, выражавший собою одну — правда, самую жуткую, но характерную сторону германской нации.

Его противопоставление себя и своего учения всякой духовности тоже не отличалось последовательностью и окончательностью. Он с благоволением поглядывал на поползновения некоторого круга, группировавшегося подле Матильды Людендорф, кустановлению модернизированного культа древне-германского язычества, вместе с тем он до конца не порывал и с христианством. Поощряя распространение в своей партии очень туманного, но все же спиритуалистического мировоззрения („готтлеубих“), он сам за два дня до самоубийства обвенчался, как известно, по церковному обряду с Евой Браун».

Как видно, Гитлера раздирали и религиозные противоречия. Если исходить из утверждения мистиков, что он был одержим дьявольскими силами, то тогда вполне понятны его метания между официальной церковью, спиритизмом и тяготением к языческому древнегерманскому культу. С годами «сатанизм все более укоренялся в его душе, завладевал всем мятежным естеством». Это предположение апологетов оккультизма позволяет более точно и своеобразно понять и обостренную интуицию Гитлера, а именно его умение тонко и точно выбирать место и время выступлений. Когда анализируешь его действия агитационного плана, то невольно создается мнение, что ему, как говорят в народе, сам черт ворожит.

Впрочем, на этот счет есть его личное признание: «. Утром и в дневные часы создается впечатление, будто воля людей с неодолимой силой восстает против любой попытки оратора навязать ей свою волю или точку зрения. А вечером, напротив, она с готовностью уступает давлению более мощной воли».

Гитлер чувствовал биополе толпы, чувствовал ауру близко находившихся от него людей — таково мнение многих оккультистов. Этим же феноменом они объясняют и тот факт, что при публичных выступлениях на фюрера не было совершено ни одного (!) покушения. Поясним конкретно: существует мнение, когда Гитлер был избран темными потусторонними силами как предводитель нации, эти демонические силы окружили его особым энергетическим облаком, через которое не в силах были пробиться светлые силы возмездия. Вспомним многочисленные кадры хроники, когда Гитлер открыто стоит в машине, едущей среди тысячных толп по парадной аллее. Даже самая бдительная служба безопасности за столько лет наверняка не смогла бы уберечь его от покушения. Однако таковое, и то неудачно, смогло произойти в 1944 году в бункере фюрера, когда по чистой случайности (?) портфель со взрывчаткой оказался далеко от тирана — вся ударная волна взрыва в основном пришлась на мощный стол и находившихся поблизости офицеров ставки.

В разговорах о неуязвимости фюрера мелькает и такое предположение: окружавшее его невидимое демоническое поле все же однажды спасло ему жизнь. Эту версию излагают так, будто бы на одном из массовых выступлений снайпер одной из западных спецслужб все же подготовил покушение на Гитлера, даже поймал его в оптический прицел, но. по странной причине не в силах был нажать на спусковой крючок. Словно какая-то злая воля в этот миг сковала снайпера, готового ценой собственной жизни уничтожить диктатора. К сожалению, конкретно документального подтверждения этой легенды за последние десятилетия не представила ни одна из спецслужб антигитлеровской коалиции. Нам ничего не остается, как отнести эту легенду к разряду газетных уток.

Но в поклонении фюреру есть другой неоспоримый довод: в доходящей при его появлении почти до священного экстаза толпе не находилось человека, которому бы в голову пришло поднять руку на обожаемого мессию. Это и есть психологический эффект толпы, подвергнутой тоталитарной идеологической обработке. Учтем и особенности психологии немецкой нации, давно ожидавшей вождя-спасителя. Оккультист бы тут подчеркнул, что так народ перепутал посланца дьявола с истинным светлым вождем нации, который бы направил Германию по пути процветания.

На воображение народа действовала даже продуманная атрибутика фашизма: свастика, орлы над каждым имперским учреждением, нашивки на рукавах штурмовиков, наконец — мрачная черная форма эсэсовцев с черепами на фуражках. Все это вместе взятое с неуемной геббельсовской пропагандой подавляюще действовало на маленького рядового гражданина, внушало ему чувство собственной ничтожности перед Третьим Римом, который теперь будет существовать тысячу лет. Ко всей моральной угнетающей обстановке добавим систему массовой слежки и доносительства внутри страны. А чтобы сбить с толку резидентов антигитлеровской коалиции и силы внутреннего сопротивления, не без участия СС и гестапо был распущен слух, будто у фюрера несколько двойников. Открыто об этом не говорили, но шепоток гулял из конца в конец по рейху — и это тоже усиливало неуязвимость Гитлера перед возможными террористами.

Были ли у него двойники на самом деле? Некоторые авторитетные историки утверждают, что были, приводя в доказательство некоторые документы гитлеровского руководства, в которых якобы находятся намеки на это. Словом, ореол мистика, окруженного двойниками, этакого сверхчеловека, недостижимого для простого смертного, выгоден любой тирании — и Гитлер в этом смысле не исключение, а закономерность.

Идеологи фашизма быстро поняли, что для успеха у нации надо постоянно держать под контролем и манипулировать эмоциями, а не только здравым смыслом подданных. Эту деталь подчеркивает в своем исследовании и Буллок, впрочем, как и другие историки: «Нацисты отличались от всех других партий именно тем, что для них стиль избирательной кампании был гораздо важнее, чем ее содержание. Можно сказать, что в их случае средство было целью. Не только речи Гитлера, но и все атрибуты движения, которые относились к политике как к драматической смеси театра и религии, были нацелены на возбуждение не рациональных, а эмоциональных реакций. Это были именно те „эффективные интересы“, для которых (как указал Фрейд) логические доводы неприемлемы, что давно поняли исследователи человеческой природы и философы».