Алла Михайлова - Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом»

— Вот скажи Юрию Андреевичу, что сейчас модно с парашютом прыгать, да он каждый день прыгать будет.

И Лонго начал каждый день ездить на лыжах кататься. А Гончаров ленивый, ему лень каждый день ехать, в пробках стоять. Я очень удивлялась на Юрия Андреевича. Он был активнее, чем Гена, хотя й старше Гены на одиннадцать лет. То есть, он мог покататься на лыжах, приехать, попить чаю и всё, уже звонит:

— Поехали кататься на коньках!

И мы после этого ехали и ещё два часа на коньках катались. Он какой-то неугомонный был и непоседливый. И это в его-то годы! Только помню, что, когда мы катались в Болгарии на лыжах, он держался за сердце и говорил, что плохо себя чувствует. Иногда таблетки пил. Но всё равно катался каждый день, ни одного раза не пропускал. Это же горы, на них все реагируют по-разному? У меня, например, от перепадов давления кровь шла из носа каждый день, хотя чувствовала я себя прекрасно. Однажды мы с Леной были на вершине горы вдвоём, я сняла шапку (она была специальная, горнолыжная), думала, что просто вспотела, а у меня всё лицо в крови. Я крови боюсь панически, сразу кричать начинаю. А она посмотрела на меня широко открытыми глазами и вниз съехала. Ничем не помогла.

Она мне как-то говорила, что у Юрия Андреевича больное сердце и гипертония. Но я даже не догадывалась, что у него были настолько серьёзные проблемы со здоровьем. Всё здоровье на женщин потратил. Это же сколько энергии тратится. Поизносился.

Алла Михайлова:

— Олеся, мне почему-то всё время казалось, что, когда Юра жаловался на здоровье, то в основном просто хотел привлечь к себе внимание, чтобы о нём просто больше думали, любили, заботились, ухаживали, холили-лелеяли. Даже зрительно было видно, как он хочет это прочувствовать на себе ещё и ещё раз. Ему это важно было и хотелось всегда с каким-то особенным трепетом. Я считаю, что, если человек приехал из сельской местности и уж тем более с Кубани, то здоровье было дано богатырское уже изначально. Глядя на него, сложно было предположить, что это больной человек. А нагрузки на организм должны быть адекватны состоянию здоровья.

Олеся Казакова:

— А в Болгарии был очень активный отдых. Мы неделю отдыхали, а по ощущениям, как будто две или три недели. Такого ощущения, что я именно отдохнула, не было даже после летнего отдыха, потому что мы с Геной в Болгарии ещё и летом были. И красота природы там необыкновенная.

Я Ленку на коньках не видела, а на лыжах, если честно, — так у неё большая, счастливая, звезда. Потому что она едет и вот так через голову может перекувыркнуться, то есть её просто хранит Господь. И ей всё время, как плохохму танцору, что-то мешает: то ботинки жмут, то что-то там в ботинок попало, то гора слишком высокая…

Я помню в первый день мы поехали, покатались вверху, и на наших глазах двух человекувезли с переломами. Там, если у кого-то травма, едут такие огромные машины, как тракторы, снегоступы, и мигают. Так страшно. И Юрий Андреевич поднялся вверх на гондоле и на ней же опять поехал вниз. Там же горы огромные, просто гигантские. Когда поднимаешься на подъёмнике вверх, аж уши закладывает. А мы с Геной думаем: «Что мы, на гондоле что ли приехали кататься? Поедем вниз, как полагается горнолыжникам». А карты у нас не было. И уже под конец я просто отстегнула лыжи, села на попу и так и ехала вниз, потому что ноги просто выкручивало. Мы потом посмотрели, а это была чёрная трасса.

Юрий Андреевич, конечно, очень смешной был. Ему пять баллов. Заботился только о себе, но со стороны это выглядело очень трогательно и забавно. Когда надо спрыгивать с подъёмника, он всех расталкивал. Один раз мальчика оттолкнул и тот не успел сойти и поехал дальше. В другой раз сам спрыгнул, а Ленку так толкнул, что она тоже одна уехала в обратную сторону, и её потом все ловили внизу.

Я помню, Юрий Андреевич рассказывал, как к нему однажды приехала какая-то совершенно постороння женщина из другого города, привезла кучу варенья-соленья, убрала всю квартиру и уехала. Говорит мне:

— А чего? Неплохо! Я её в первый раз в жизни вижу! Чудная какая-то!»

— Олесь, Юре все в большей или меньшей степени помогали. Все. А Юля Панкратова (см. главу «Юлечка») приходила зимой и тряпочкой мыла его машину. Сама представляешь, какова машина зимой.

— А на мойку съездить не судьба?

— Деньги экономил. Там днище надо мыть. А саму-то, зачем протирать — чуть грязнее, чуть чище. Это надо под такой звездой родиться, чтобы все помогали.

Олеся:

— Зато чудненький и с харизмой. Хотя лично для меня нет. Но на меня тогда многие удивлялись, зная, что я встречаюсь с Гончаровым, потому что Гончаров многих отталкивает и мало, кому нравится:

— Фу, какой Гончаров противный, а вот Лонго хороший, вот прямо обнять его хочется. Такой мужчина хороший.

А для меня он, как мужчина, был вообще неприемлем. Я не смотрю на мужчин, которые мне в отцы годятся, как на мужчин: отцы моих подруг, руководители в офисе. А Юрий Андреевич ещё намного старше Гены, в дедушки годился, и я не могла из-за этого на него смотреть, как на мужчину. И именно, как мужчина, он меня почему-то не привлекал. Но общую харизму я, конечно, в нём замечала. Есть люди, с которыми посидишь, поговоришь, а потом еле вспомнишь, а Лонго именно такой яркий был и внешне, и по поведению, хотя чудной, конечно. Мужчина в таком возрасте и с такой бешеной энергией.

А с Гончаровым у нас была очень тесная даже астральная связь: мы читали мысли друг друга, иногда нам снились даже одинаковые сны, при аутотренингах мы видели одинаковые образы, бывало, что одновременно звонили друг другу. Если я волновалась, то моментально могла сделать так, чтобы он тут же вспомнил обо мне и сам позвонил.

Лонго с Гончаровым не только маги, сильные в энергетическом и магическом плане, но и эстрадные артисты, которыми они когда-то были, и им нужна была такого уровня слава, чтобы их на руках носили и в ноги прилюдно кланялись. И они, конечно, безумно сожалели, что те времена прошли и всегда их вспоминали.

А ещё мне Гена рассказывал, как они с Лонго познакомились. Гена уже тогда выступал на сцене с сеансами гипноза, и у него были свои номера и афиши, и он искал ассистента. Ему кто-то из знакомых звонит и говорит:

— Мальчик есть. Такой талантливый, молодой и хочет у тебя работать.

Гена решил с ним встретиться где-то, по-моему, на Сухаревской площади. И они перепутали, на каких концах улицы они встречаются. А телефонов мобильных тогда ещё не было. И вот они шли, шли навстречу друг другу и поняли, что это они. И тут Гена вдруг узнаёт, что этот мальчик старше его на одиннадцать лет, а он сам только недавно после армии был. И они начали работать вместе, а потом разошлись, когда Юрий Андреевич стал известным и популярным. На самом деле Гончаров просто завидовал Юрию Андреевичу в том плане, что многие его идеи, то же «оживление трупа», были идеями Гончарова. Но Гена побоялся, а Лонго не побоялся всё это претворять в жизнь. На самом деле у Лонго было пятьдесят процентов славы, а пятьдесят процентов негатива от людей. Огромного негатива и от многих друзей, в том числе. Но потом они с Геной опять подружились.