А. Штерн - Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства

Одну из особенностей нашей умственной деятельности составляет то, что мы называем памятью, т. е. способностью сохранять впечатления на нервы и возобновлять их, если они забудутся. Уже из всего предыдущего мы можем смело вывести заключение, что память крайне необходима для мышления, – ведь новые мысли, как мы видели, только дальнейшее развитие тех, которые сохраняет память.

Каждый знает из собственного опыта, что у различных людей память бывает различна и что у одного и того же человека она бывает сильнее относительно некоторых предметов и слабее относительно других (напр., память слов, местности, чисел, образов, музыкальных звуков и пр.) и, мало этого, память, от самых различных обстоятельств, в различные времена, действует с различной силой.

Память всего сильнее в детстве, а с летами постоянно слабеете. Она действует живее от всего, что только вообще раздражает нервное вещество, и, напротив, слабеет от действия тех предметов, которые действуют на нервы ослабляющим, успокоительным образом.

Притом память различных наших органов неодинакова, т. е. нервное вещество не во всех частях нашего тела одинаково впечатлительно. Так замечено, что память наших глаз, т. е. впечатления на их нервы, сильнее памяти слуха.

Видели стариков, которые могли еще написать какое-нибудь слово, но уже не могли вспомнить, как оно выговаривалось.

Вот почему, если вы захотите, чтобы что-нибудь легче запомнилось слухом, то присоедините к этому какое-нибудь соответствующее впечатление на зрение. Так, часто ученик начинает говорить заученный урок, когда вспомнит место его в книге.

Память, как и вообще вся наша чувствительность, может быть совершенно притуплена, потеряна, или может производить обманчивые, неправильные ощущения от какого-нибудь расстройства. Скажем сначала о первом.

Память притупится, когда нервное вещество потеряет способность быстро подвергаться требуемым химическим изменениям, под влиянием различных раздражений, напр., когда оно ослабеет от старости, болезни, слишком сильной или недостаточной деятельности. Если эти причины будут чересчур сильны, то память может совершенно уничтожиться – на время или навсегда.

Во-первых, заметьте, что если в одно время производятся на нас два однородные впечатления, из которых одно гораздо сильнее другого, то более слабое вовсе не чувствуется, хотя в другое время мы чувствовали бы его довольно сильно.

Действуйте чем-нибудь острым на чьи-нибудь обе руки; если на правую будете действовать очень сильно, то левая не будет ничего чувствовать, хотя вы и на нее нажимаете острием.

Бывает также ослабление или потеря памяти только относительно некоторых предметов, и именно в зависимости от болезненных расстройств некоторых месть мозга, что, между прочим, еще раз может доказать, что различные части мозга имеют свои особенные работы в умственной деятельности человека (на чем основывается френология).

Теперь нам надо сказать о так называемых нервных иллюзиях или обманах чувств, т. е. о таких, по-видимому, странных случаях, когда известный деятель производит на расстроенное нервное вещество не то впечатление, которое он производит на нерасстроенное (нормальное).

А такие случаи бывают, как сейчас увидим; если же подобные вещи возможны, то, посудите, как они должны быть драгоценны для мага, который, благодаря им, может по произволу обманывать ваши чувства.

Наша кожа чувствует хорошо жар и холод и различает все степени как того, так и другого. Но попробуйте сделать с кожей или с частью ее следующее изменение: пусть часть кожи потеряется от обжога. Тогда эта часть не будет чувствовать теплоты: были примеры, что вещи, нагретые до 45° С., казались такому месту тела холоднее вещей, нагретых только до 6°.

Заметьте кстати разницу между нашей правой и левой рукой. Правая рука гораздо чувствительнее в осязании, чем левая, но в то же время хуже левой чувствует температуру. Убедиться в этом не трудно: налейте в посуду воды известной температуры и погрузите в нее обе руки; левой руке покажется, что вода теплее, чем правой. Еще более резкое доказательство: погрузите каждую руку в особенный сосуд, и пусть в левом вода будет холоднее, чем в правом: левой руке может показаться, что вода в левом теплее.

Посмотрите, напр., как может обманываться орган вкуса! Холодная струя воздуха, направленная на язык, произведет в нем чувство соленого, селитряного вкуса, между тем как обыкновенный воздух вовсе не производит этого впечатления.

Сильное полоскание рта холодной водой производит у некоторых сладкий вкус.

Наконец, если быстро, но не нажимая, проведем концом пальца по концу языка так, чтобы задеты были только выступающее на нем сосочки, то мы иногда почувствуем кислый вкус.

Иногда одно и то же вещество может казаться имеющим вкус или не имеющим его, смотря по тому, какое будет состояние языка: так, если он будет сух, то вещества со вкусом покажутся безвкусными. Но газы действуют наоборот: вкус их мы чувствуем только сухим языком.

Пахучее вещество может показаться непахучим, напр., букет цветов. Для этого нужно, чтобы с его запахом проникли в нос пары угольной кислоты; пока будет действовать на обоняние эта кислота – букет не будет пахнуть, а коль скоро перестанет, букет снова получит запах.

Поднимите какому-нибудь лицу руки вверх и убедите его, что на руки ему положили довольно большую тяжесть; затем оставьте его так, с поднятыми руками, на несколько времени. Ему вскоре покажется, что он действительно поддерживает тяжесть; это – иллюзия.

Наконец, лица, впавшие в нервное ослабление, если их убедят, что они пьют вино, между тем, как они пьют воду, могут думать, что они в самом деле пьют вино.. Отчего это? Тут действуют две причины: раздражение нервов вкуса водою, и мысль о том, что это раздражение происходит от вина. И здесь опять тот случай, что ослабленные нервы не могут различить впечатления мысли о явлении от впечатленья самого явления.

У первобытных народов мы встречаем, сравнительно с образованными нациями, усиленную нервную восприимчивость и раздражительность. Всякому известны их детская нервность и раздражительность, легкая способность перехода от горя к радости и наоборот, их наклонность к бешенному неистовству и пр. Эта естественная нервная раздражительность порождает у них весьма любопытные для нас явления.

Путешественники рассказывают об яванках, что они до крайней степени нервно-раздражительны, и живущие там европейцы редко доверяют им уход за детьми, так как они, испугавшись чего-нибудь или удивившись, могут уронить и повредить ребенка.

Батан рассказывает об одной служанке в Тунисе, которая невольно подражала каждому жесту, который делало при ней другое лицо. Однажды, когда она входила с руками полными тарелок, стаканов и т. п., сидевшие за столом, сговорившись перед этим, все разом хлопнули в ладоши, и служанка мгновенно бросила все, что у нее было в руках и точно так же ударила в ладоши.