Геннадий Белимов - Загадочный Волжский

И точно так же, как я сейчас, в беседе они услышали невероятное.

Еще в октябре 2007 года, будучи в короткой поездке в Зону, Валерий получил от неизвестных четкую мысль, отпечатавшуюся у него в голове: «5 января с 21 до 22 часов будь на этом месте». Мысль явно не его. Сомнений на этот счет не было — настолько отчетливо запечатлелась установка, так недвусмысленно врезалась, да и место было не случайным — он стоял там, на широкой луговине между двух сопок, похожих на пирамиды. Здесь надлежало встретиться с «чужими»…

Наверное, можно было бы отмахнуться, забыть странное предложение как наваждение, но что–то удерживало его от радикальных действий. Понял, что надо быть в указанное время, и отступать ему не к лицу. Почему–то знал — до поры говорить о встрече никому нельзя. Даже самым близким. 5‑го января он выехал в Зону.

Роман тут же загорелся сопровождать Валерия, но наткнулся на твердое нет. «С кем оставишь Аллу одну в машине на ночь? Я ведь и сам не знаю, что и как будет…» Словом, саратовцы осуществляли дозор, как бы подстраховывали Москалева, а на место он шел один. С Романом, тридцатилетним инженером, они познакомились–то именно здесь, в Зоне, тогда же возникло взаимное доверие и желание сотрудничать в разгадке здешних аномалий.

Они проехали по проселку не больше километра, когда плотно увязли в снегу — у «Опеля» посадка низкая, не для заснеженных дорог. Пришлось Валерию возвращаться в село к знакомому селянину Ивану Ивановичу, просить подъехать на «Ниве», чтобы выдернуть засевшую машину. Выдернули, но дальше ехать по дороге они не рискнули. Водитель «Нивы» тоже отказался подвезти, сославшись на то, что вполне может увязнуть в этих серьезных сугробах. Шел девятый час вечера, полная темень, мороз к ночи усилился, и надо было идти туда, к сопкам. Хорошо, что у Ивана Ивановича залили термосы кипятком.

— Я сделал оплошность, что не взял лыжи, — рассказывал Валерий. — У нас в Волжском снегу было мало, и я не подумал о них. А здесь насыпало прилично.

Пришлось из веток ивы смастерить нечто вроде снегоступов, приладил к ногам тесьмой, опробовал на снегу — держат — и пошел в темень. Идти предстояло более трех километров. Рюкзак с палаткой и спальником на всякий случай взял с собой — мало ли что…

— Я запыхался, не успевая ко времени, — продолжал рассказ Валерий. — Изредка светил фонариком, обходя занесенные снегом рвы. Один раз постоял, отдыхая. Ночь была ясная, сухая, чувствовался сильный холод, вынуждавший двигаться. Что слегка поразило — немигающие звезды. Они будто застыли. И ни одного спутника Земли, сколько ни всматривался в небосвод.

Он не видел никакого корабля, никакого технического сооружения. В темноте у подножия сопки вроде бы различил серую массу, похожую на облако, вытянутое вертикально и наклоненное под углом к земле. «Это, что ли?» — мелькнула мысль. Направился в ту сторону.

— Подхожу, — вспоминает Москалев. — Да, серая масса, как туча. Думаю, может, туда надо? Ткнулся: что–то мягкое, как кисель, упругое — раз! — и я внутри. Пахнуло легким запахом мужского дезодоранта, но вокруг все так же темно. Шагнул назад — рюкзак уперся в стенку, не пускает.

В то же время окружающий объем стал наполняться светом, шедшим непонятно откуда. Сбоку появились двое мужчин высокого роста, не меньше двух с половиной метров. Одеты в облегающие костюмы матово–серебристого цвета, у каждого широкий пояс, переливающийся цветами радуги.

— Тепло я сразу почувствовал, снял шапку и перчатки, — вспоминал подробности мой собеседник. — Рассмотрел пришельцев. Оба красивые, белая с золотистым отливом кожа, светлые волосы, у одного прическа до плеч, замечательные глаза. Я бы даже сказал, глаза лучезарные, с изумрудом в радужной оболочке — просто не оторваться! Брови черные, ровные, как карандашом выведены. Скажу без обиняков — у меня к ним сразу возникла невольная симпатия. И тут же в мозгу не моя фраза: «Пройдите вперед. Встаньте на дорожку». Что за дорожка? Смотрю, действительно, выше моих ног — а я стою по–прежнему на снегу — коричневого цвета дорожка шириной больше метра, длиной метров пять. Под нами снег, вверху проглядывают звезды, смутно видна стена леса неподалеку. То есть оболочка прозрачная, не из техногенного материала. Я снял рюкзак, оставил его на снегу, а сам ступил на дорожку. Твердая, как пол, шероховатая, стоять удобно.

Валерий продолжал разглядывать незнакомцев. Любопытно было устройство их костюмов — нигде не обнаружил ни застежек, ни молний, все обтянуто, словно цельное; он, как литой, на них. Взглянул на ноги — комбинезон переходит в обувь, видна толстая подошва, без каблуков. Как они их надевают? — недоумевал землянин.

Оба представились. Один из них Фэн, имя другого можно было разобрать как Тайсик. Первый более общительный, второй, скорее, молчаливый. Между собой они разговаривали на незнакомом певучем языке, а с ним — телепатически, мысль рождалась в мозгу. В какой–то момент Валерий попросил разрешения использовать цифровой фотоаппарат, маленький, удобный — взял на этот случай у сына. Вынул его из кармана куртки.

Фэн заинтересовался:

— Покажите–ка… — взял, повертел в руках: — Подарите! Покажем друзьям, какой старинной техникой вы пользуетесь.

— Нет, не могу, аппарат не дешев, сын не обрадуется, — отказал Валерий Борисович. — А вы какими пользуетесь? Вы фотографируете?

— Да, конечно, сейчас покажу.

Валерий не заметил, откуда — карманов на одежде нет — однако в руке Фэна появилась штучка, по форме и размерам напоминающая полупрозрачный светло–коричневый ластик, с такими же округленными краями. Фэн выдвинул из стены–оболочки небольшой столик и направил приборчик на него. На столешнице тут же появилась группа из четырех человек: сам Фэн, красивая женщина рядом с ним и двое детей — мальчик и девочка лет по 10–12. У всех такие же облегающие костюмы, но других расцветок. «Это моя семья», — появилась мысль в голове Валерия. Он рассматривал женщину — она была потрясающе красива! Тоже золотисто–коричневая кожа, изумительно красивые глаза, фигурка очень женственная, светлые локоны по плечам, комбинезон отделан золотистой и красной отделкой — выглядит классно. «Видимо, голография», — подумал Валерий и прикоснулся к изображению. На удивление, рука не пересекла поле снимка, а задела твердую, как металл, конструкцию, словно изображение было трехмерной скульптурой, и было ощущение тепла, идущее от статуек.

Фэн улыбнулся, и изображение исчезло. А Валерий занялся невесть как появившимся столиком. Он был размером полметра на полтора, светлый, словно из лунного полупрозрачного минерала. Валерий глянул под стол — никаких ножек. Двинул столик — он легко сместился и снова стал на место.