Бхагван Раджниш - Вечное Дао. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 3

Однажды я читал в чьих-то воспоминаниях. Гурджиев строил ашрам недалеко от Парижа, в Фонтенбло. Строили здание, и он сказал одному человеку работать без перерыва — это был плотник, его ученик — он сказал ему:

— Не спи. Продолжай работать.

Он работал восемь, десять, двенадцать, двадцать четыре часа... через тридцать шесть часов Гурджиев вдруг бросился к тому месту, где он работал. Ученик сидел на самом верху крыши — он спал глубоким сном, держа в руках свои инструменты. Малейший шум — и он мог бы свалиться оттуда; это было опасно, поэтому Гурджиев попросил всех соблюдать тишину.

Как кошка, он взобрался на крышу, схватил этого человека в охапку и встряхнул его. Ученик открыл глаза — он не мог поверить, что находится на крыше, не мог понять, что происходит. Тридцать шесть часов непрерывной работы... В этот день Гурджиев сказал ему:

— Теперь тебе не нужна работа. Она отпала сама собой.

Если бы этот человек отбросил работу, он спустился бы вниз, чтобы лечь спать; если бы он сам отбросил усилие, он спустился бы вниз, потому что это было опасно — если вы сидите на крыше, вы можете упасть. Но это не было вопросом сознательного решения; сознательно он сделал все, что мог, а затем наступил какой-то момент, и он просто соскользнул в сон. Он ничего не делал со своей стороны. Все остановилось. Даже инструменты остались у него в руках. Со своей стороны, он по-прежнему был готов работать. Возможно, он даже работал во сне. Но в этот день Гурджиев освободил его; он сказал:

— Теперь начинай медитировать.

Иногда он заставлял людей делать такие бессмысленные вещи, что это могло свести вас с ума. Он мог приказать им сегодня копать канаву, а назавтра засыпать ее землей; на третий день — снова копать ее, а на четвертый — закапывать. И это могло продолжаться месяцами. Люди слишком рационалистичные говорили: «Это абсурд». Они уходили. Только по-настоящему сдавшиеся люди продолжали работать без всяких вопросов.

Если вы можете следовать мастеру до такой степени, что не задаете вопросов, что у вас не возникает вопросов — вы просто думаете, что в этом должно что-то быть...

Когда он говорит: «Копай канаву целый день, — это было десять часов работы, — потом засыпь ее, а затем снова копай и снова засыпь», — что он делает? Он пытается вытащить вас из ваших рассуждений.

Сверхчеловеческие усилия. Делать одно и то же в течение трех месяцев — понятно, что после этих трех месяцев человек будет совершенно другим; теперь он готов к медитации.

Гурджиев не давал вам медитацию с самого начала. Сначала он проверял вас со всех сторон — он проверял каждый уголок вашего существа; он смотрел, можете ли вы сдаться — в том числе и абсурду? Он помог многим людям. Он был очень подходящим человеком для этого века — особенно на Западе.

Не старайтесь увидеть какие-то противоречия между двумя этими людьми — их нет. Все пробужденные демонстрировали одно и то же, говорили одно и то же; их слова отличаются, они могут показаться вам противоречивыми — но они не могут противоречить. Если они кажутся вам противоречивыми, значит, что-то в ваших рассуждениях неверно. Идите глубже. Однажды вы придете к такому слою, где вы увидите, что они говорят одно и то же.

Гурджиев говорит: делай все, что только можешь; Лао-цзы говорит: не делай, позволь вещам случаться... Они говорят одно и то же, потому что, только сделав все, что можно, вы сможете понять Лао-цзы. Лао-цзы прекрасно понял бы Гурджиева. Если бы они работали вместе, это было бы самое лучшее.

Именно это пытаюсь делать я: Гурджиев и Лао-цзы — вместе. Вот почему вы увидите во мне много противоречий. В Лао-цзы нет противоречий; в Гурджиеве нет противоречий. Если вы соедините их, вы увидите противоречие. Но во мне вы каждый миг будете видеть противоречия. Чтобы обнаружить мои противоречия, не нужно приводить другого просветленного. Я противоречив, потому что жизнь полярна.

Вас нужно заставить сделать все, что только возможно — только тогда происходит сдача, становится возможным позволение.

Как лучше всего человеку достичь звезд?

Это не нужно; вы уже находитесь на звезде — Земле. Никуда идти не нужно. И куда бы вы ни отправились, вы будете тем же. Двигайтесь внутрь.

Земля сама — звезда; вы не видите ее, поскольку она находится слишком близко к вам. Если вы отправитель на другую звезду, вы не увидите ее — она будет слишком близко к вам; из этого далекого места Земля будет казаться вам звездой. Человек не видит того, что близко. Человек может видеть лишь то, что очень далеко и недоступно.

Постарайтесь увидеть то, что близко. Фактически, постарайтесь увидеть то, что есть вы. Вы уже находитесь на звезде, не нужно никуда идти.

И все эти поиски — полеты на Луну и на Марс — в тонком смысле глупы. Настоящая цель — это изменить себя, а не ходить куда-то, потому что вы останетесь прежним; куда бы вы ни попали, вы создадите там тот же самый мир, такой же несчастный мир. Звезды не помогут; помочь может лишь внутренняя трансформация.

Когда я слышу, как вы говорите: «Если время еще не пришло и вам пока не нравится медитировать — нет никакого вреда в том, чтобы делать что-то, что вас интересует», — я чувствую такую огромную свободу и любовь. Но, к сожалению, некоторые ваши ученики, которые не медитируют, заставляют других заниматься медитацией — порой через скрытое критическое отношение, — как будто это обязанность!

Потому, что они испытывают к вам большое сострадание. Возможно, вам нравится то, что я говорю, но, пожалуйста, делайте то, что говорят они — это будет полезно для вас. Вы сможете понять то, что я говорю, лишь тогда, когда сделаете то, что велят мои ученики.

Когда я говорю: «Будь свободен», это всегда приятно слышать; если я говорю: «Не делайте ничего», если я говорю: «Вы уже есть то, что нужно достигнуть», — это очень приятно, это очень усиливает эго. А когда мои ученики говорят: «Медитируй, делай что-нибудь», это трудно, потому что вы не хотите ничего делать, вы хотите быть лентяем.

И если вы будете в таком положении, вы не сможете понять меня — то, что я говорю. Когда я говорю: «Ничего не нужно делать», я говорю чистую правду. Но вы можете понять меня неправильно. Когда мои ученики что-то говорят, они говорят нечто практическое, что вы не можете понять неправильно. Либо вы это делаете, либо не делаете. И когда они говорят: делайте, в этом есть некий смысл. Это говорят не они — это снова я говорю вам через них: делайте это.

И не беспокойтесь о том, медитируют они сами, или нет; это мое дело — думать об этом; вам не нужно беспокоиться. Если вы можете сделать что-либо сами, этого достаточно. А то, что я говорю, станет понятно вам лишь тогда, когда вы уже глубоко медитировали — иначе вы не поймете.