Память сердца

В Летово с ещё большей силой и очевидностью оживилась церковная жизнь с приходом нового священника. Отец Иоанн сообщал каждой службе светлую праздничность и торжественность, которая пробуждала души и поднимала молитвенное настроение. А пение монахинь упразднённого Браиловского монастыря 77, приехавших жить в Летово, было ангелоподобным и производило поразительное впечатление, усугубляя общее молитвенное предстояние.

Особенно трогательны воспоминания батюшки о службах, посвящённых Матери Божией. Непременно раз в неделю служили параклисис. Канон стройно и прочувственно пели монахини-клирошанки, а запев: «Радости приятелище, Тебе подобает радоватися единей» – подхватывал весь народ. После такой службы с неохотой расходились по домам, в чувстве сердца всем хотелось, чтобы это молитвенное единодушие не кончалось. Служба на Введение во храм Пресвятой Богородицы собирала много детей разных возрастов. Девочки приходили в храм в белых платьях с аккуратно заплетёнными косичками. Нарядные и одушевлённые ожиданием торжества, они создавали в храме особую атмосферу воздушной радости и прозрачности. Батюшка выстраивал их парами от праздничной иконы и по ступеням амвона до алтаря, в их руках возжигались свечи. Потом начиналась служба, и что это была за служба! Всеобщий духовный подъём, ощутимо овеянный Божией благодатью.

Служба Успения Матери Божией требовала особого приготовления, и в этом участвовал весь приход. Кто помоложе, украшали плащаницу, вокруг неё расставляли одиннадцать импровизированных ваз (молочные бутылки старанием прихожанок превращались в нарядные вазы), куда ставили спина к спине два белых гладиолуса. Эти цветы как бы предназначались апостолам, собиравшимся к смертному одру Матери Божией. Между вазами мерцали зелёные лампады. Из Рязани непременно привозили большую пальмовую ветвь.

Всё это благолепие переносило молящихся в то время, когда апостолы провожали Пресвятую Богородицу с земли в Царство Небесное. Служба проходила с большим внутренним подъёмом. А когда все расходились, батюшка оставался один в притихшем храме и во мраке угаснувшего дня при мерцании лампад предстоял Матери Божией, Её животворящему гробу, молился и пел сам то, что пела душа его.

В Летове у отца Иоанна появилось особое попечение о верующих тех окрестностей, где церкви были разрушены. На престольный праздник уже не существующего дома Божия батюшка отправлялся в ту деревню, к тем богомольцам, которые были лишены радости церковных служб. В каждой деревне, где некогда стоял храм, у отца Иоанна появились свои «уполномоченные по церковным делам». В основном это были старушки, которые готовили к приходу батюшки свою избу, а деревенских бабулек – к принятию Таинств, к службе.

Какими же благодатными были эти праздники, эти встречи с Божиими людьми. Старческие, испещрённые морщинами лица, скудная претрудная жизнь. Но из-под белых платочков глядели на мир ясные глаза матерей и сестёр, не утративших живой веры и живой молитвы к Богу, и часто это была молитва Иисусова.

К приходу священника в избе «уполномоченной» собирались богомолки. Большие тазы с песком были сплошь уставлены горящими восковыми свечами, почти все держали свои пасеки, ладан приносил батюшка. Служба начиналась с молебна покровителю существовавшего здесь некогда храма. Старческими дребезжащими голосами, но с большим воодушевлением пели все собравшиеся. После молебна совершали Исповедь, Соборование и Причастие, а завершали моление панихидой – так всё на насущную потребу Божьего люда. А какие были исповеди! Свои детские проступки и шалости старицы омывали слезами.

Рассказы батюшки об этих благодатных службах исполнены благодарностью Богу, благодарностью дорогим рязанским простецам – деревенским женщинам, которых он учил и у которых учился сам. Умудрённые суровой жизнью и ею получившие просвещение души, они нередко приоткрывали перед священником глубину своего восприятия всего происходящего, заглядывая далеко вперёд. И вспоминал отец Иоанн их простую речь, исполненную прозрений.

Вот один из примеров, вошедший в сознание и память батюшки. Из дальней деревни за ним пришла безвозрастная старица: надо идти напутствовать умирающего. Морозное зимнее утро, тишина нарушалась лишь поскрипыванием снега под ногами. Бабуля, одетая в сильно поношенный овчинный тулуп, опиралась на сучковатую палку и бодро, молча шла впереди. Неожиданно она резко остановилась, её посох упёрся в примёрзшие к дороге козьи шарики. Она покатала их посошком и, отвечая на какие-то свои мысли, изрекла: «Вот, отец Иоанн, на племя оставлять некого. Вырождаются люди». Не ожидая ответа, она пошла дальше, дав отцу Иоанну повод к глубокому размышлению. И нередко позднее, получив очередной живой пример несообразности человеческих поступков и проявлений, возвращался батюшка памятью к изречению бабки Авдотьи – так звали старицу, и сокрушённо качал головой.

Любовь отца Иоанна к рязанцам и их любовь к нему проторила им позднее совсем особую дорожку в Псково-Печерский монастырь, куда скрылся батюшка на монашеские труды. И дорожка эта не зарастала до конца дней отца Иоанна, хотя прошло более сорока пяти лет.

1961 год стал для Церкви годом напряжённого противостояния. Уполномоченные по делам религий на местах усердствовали в выполнении директив, данных свыше. И враг рода человеческого, начавший через власть предержащих новый погром христианства, не отставал от правителей, вдохновляя на бесчинства по отношению к Церкви и к верующим. Снова животворящие Таинства Церкви для многих оказались недоступными, а верующая молодёжь встала перед выбором: иметь благополучие во внешней жизни или идти вослед своим убеждениям. Чем активнее просыпались люди к духовной жизни, тем яростнее были нападки на них и от темных сил, и от их последователей. И опять вражия злоба, захлестнувшая Россию, разбивалась о тех, кто беззлобно, но твёрдо шел путём Христовым, веруя в Промысл Божий.

На приходе Косьмы и Дамиана радость и полнота жизни, насыщенной службами и духовным общением, время от времени омрачалась приражениями скорбей, болезненно ощутимых душой. Неусыпный надзор связывал руки. Студенческая молодёжь, да и дальние паломники стали пробираться на приход, таясь от встречных, пережидали в лесочках и оврагах, которых вокруг Летова было великое множество. Но полноводный источник духовной жизни, забивший на приходе, оскудеть не мог. Получив очередную взбучку от уполномоченного и предупреждение от архиерея, на время принимали меры предосторожности, но ненадолго. Жизнь требовала живого отношения, а к батюшке шли и шли люди, шли за утешением, за наставлением, шли за молитвенной помощью и советом, шли вместе помолиться за богослужением. После служб и общения прихожане расходились воодушевлённые, согретые общей молитвой и простой беседой с батюшкой о жизни, о Боге и о Его правде, а главное – уходили с решимостью жить по правде Божией.