Память сердца

К борьбе со священником и присмотром за ним подключили сельскую молодёжь – комсомольцев. «Активисты» с безрассудной запальчивостью стали энергично досаждать приходской жизни. Рядом с церковью во время служб проходили теперь шумные гулянья, а над головами молящихся со звоном разбитого стекла летали бильярдные шары. Усмирять внуков взялись их собственные бабушки. Шум прекратился, но священники стали получать угрожающие, безобразные по форме и содержанию письма. Когда дело дошло до угроз физической расправы, пришлось батюшке перевязать этот архив красной тесьмой и отправиться с ним к уполномоченному. Первое письмо, которое тот развернул, после обращения из слов, которых не терпит бумага и слух, гласило: «Знайте, толстопузому архиерею мы кишки выпустим, а ты, очкарик, не задавайся, тебя мы с кривой Авдотьей на одном столбе повесим», – и подпись: «Честное комсомольское».

Уполномоченный пробежал глазами несколько других подобных воззваний-угроз и равнодушно пожал плечами: «Это же анонимки». Но отец Иоанн не отступал: «Какие же анонимки, если на каждом письме стоит подпись государственной молодёжной организации? «Честное комсомольское» – точный адрес исполнителей этой кампании». Последовал ответ: «Идите, разберёмся». И разобрались, угрозы прекратились сразу.

Но враг рода человеческого не унимался, он перешёл от угроз к делу. В ночь на 1 января 1961 года тени в масках и балахонах проникли в священнический дом, стоящий на отшибе, неподалёку от церкви. На хозяйственной половине, где обычно останавливались приезжие и жила старица Агриппина, было, кроме хозяйки, три человека: помощник батюшки во всяком строительном деле – москвич Алексей Козин 78, и ещё двое паломников. Они не успели даже понять, что произошло, как оказались прикрученными электрическим проводом спина к спине. Прикручивая Алексея к Агриппине, разбойники увидели на плече его большой шрам – след войны, и, сочувственно запричитав над бывшим солдатом, немного ослабили ему узы, что потом позволило Алексею освободиться.

Дальше нежданные гости ушли на половину батюшки. После издевательств с требованием выдать ключи от церкви и деньги, и получив ответ, что ни того, ни другого у него нет, рассвирепевшие посетители прикрутили его руки к ногам за спиной, затолкали в рот накидушку и устроили обыск-погром, сопровождаемый непристойной бранью и побоями связанного. Когда безрезультатные поиски окончились, был вынесен приговор – свидетеля убить. Насмехаясь над верой священника, его связанного бросили перед иконами «вымаливать себе рай». Лёжа на боку, батюшка возвёл глаза к образу Иоанна Богослова, стоящему в центре, и забылся в молитве. Сколько он молился, не помнил, а когда забрезжил рассвет, услышал движение в комнате. К нему припал Алексей, думая, что батюшка мёртв, но, убедившись, что он живой, дрожащими руками начал раскручивать провод, впившийся в тело. Не сразу опомнившись, он освободил от тряпки рот батюшки. Вдвоём наскоро они привели в порядок разорённую комнату, благодаря Господа: Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде 79.

А утром батюшка служил. И в храме все с удивлением отметили необычное начало службы. Батюшка начал службу благодарственным молебном и поминал ночных своих посетителей, имена коих «Ты, Господи, сам веси». И почти никто не понял, что он молился о разбойниках, которые не ведают, что творят 80.

В этот же год отец Иоанн получил ещё один тяжкий удар: скончался митрополит Николай (Ярушевич), дорогой для батюшки человек. Отец Иоанн срочно выехал в Москву, чтобы проводить в путь всея земли архиерея, который рукополагал его во диакона, чьим духовно-отеческим отношением с благодарностью пользовался отец Иоанн все эти пятнадцать лет.

Ранней весной 1961 года, освободившись на несколько дней от дел на приходе, батюшка поехал в Пюхтицы 81духовно подкрепиться. Паломничество было очень утешительным. Он послужил, насладился духовным общением и особенно встречей с блаженной старицей Екатериной 82. Но когда он зашёл к ней попрощаться перед отъездом, его ждала ошеломляющая неожиданность. Поток похабщины и нецензурной брани лился из её уст, на лице играли отвратительные гримасы. Поговорить с ней оказалось совершенно невозможным. Батюшка видел, что старица в духе. Но смысл её пророчества оставался сокровенным. Одно было несомненно, надо ждать какой-то беды.

И беда пришла. Перед любимым праздником Успения Матери Божией в Летове, в церковной сторожке, умирала старенькая схимница Браиловского монастыря. Умирала в полном сознании и в радости. Прощаясь со всеми собравшимися, она говорила каждому какие-то утешительные слова, но, когда дошла очередь до послушницы, певчей Марии, схимница вдруг обняла её обеими руками, прижала к своей груди и прошептала: «А вот тебя-то я бы взяла с собой». На слова умирающей никто не обратил внимания. Вскоре таинство её смерти совершилось.

И именно послушницу Марию отправили на почту, в другое село, чтобы телеграммами известить всех насельниц бывшего монастыря о смерти схимницы. К службе Мария должна была вернуться. Но ни ко всенощной, ни к Литургии на другой день в самый праздник, ни к вечеру послушница не пришла. Поиски привели в глубину леса, где лютой насильственной смертью прервалась её жизнь. Тяжёлыми были похороны растерзанной сатанинской злобой послушницы, певуньи Марии. Скорбные вопли рвались к небу из каждой души. Как пережить эту наглую смерть, как не пороптать, склонив главу пред Божиим попущением, как не смутиться в вере и доверии Богу? По благословению матушки игумении снарядили в последний путь послушницу инокиней и отпевали монашеским чином. И плакали все о безгодно погубленной жизни, и чёрная туча этой беды надолго повисла над приходом.

Да пророчества раскрывают свою тайну, только когда они совершаются. Так стали понятны батюшке и действия, и слова блаженной матушки Екатерины, которыми она провожала его из Пюхтиц. Божия старица явственно зрела, что через несколько месяцев придётся пережить на приходе Косьмы и Дамиана в Летове.

Смирение же всему покорилось, смирение утешило, и всякий раз, когда боль оживала, смирение веянием своего тихого гласа вещало: «Так надо. Тако изволи Господь. Буди имя Господне благословенно отныне и до века».

И Господь Своею силой противопоставил вражию беззаконию чистейшую молитву многих людей, боль их сердец и вечную молитвенную память об инокине Марии-мученице.

А память сердца, сотканная бедой, до последних дней жизни батюшки несла к престолу Божию молитву. И не иссякла она, и время притупило боль, но излечить её совсем не в силах было и оно.

В июне 1962 года батюшка получил новый приказ о переводе. Храм в селе Борец 83, куда получил назначение отец Иоанн, был посвящён Воскресению Христову. Храм-дворец, он мог быть украшением города, но волею прежних усердных богомольцев вырос в некогда большом селе, в наше время выродившемся в захолустную деревню, обречённую на вымирание. Вместе с деревней должен был исчезнуть и храм.