Память сердца

Впоследствии батюшка делился своим опытом с начинающим священником: «Сам я всегда имел такую установку в жизни: «Ничего не просить и ни от чего не отказываться». Принял в своё время и сан, как естественный ход событий в жизни (было с детства устремление к Церкви), принял как от Бога и отстранение на семь лет от служения, и был возвращён к служению по воле Божией ранее определенного срока. Всё Им, всё от Него, всё к Нему 71 – так и живём. И вот теперь, к концу жизненного пути, свидетельствую я, что лучшего и вернейшего пути нет, как жить по воле Божией. А волю Божию нам так ясно являют обстоятельства жизни».

Десять лет на Рязанской земле

Отец Иоанн стал скромным сельским священником. Десять лет службы в Рязанской епархии, в приходских деревенских храмах, вот та благодатная почва, на которой расцвели его духовные дарования.

Так обстоятельства жизни, в 1957 году, привели отца Иоанна Крестьянкинана Рязанскую землю.

Русь Рязанская… Какой обильный урожай святых, блаженных, праведников и исповедников она собрала в Божию житницу! И в то время, когда отец Иоанн приехал на Рязанщину, он ещё застал в живых тех, кто был воспитан духовной энергией этих праведников, кто впитал их научение, кто продолжал ходить вослед их стезями правыми, не соблазняясь ничем внешним. В чувстве сердца они безошибочно распознавали, что есть добро и жизнь, а что зло и смерть.

Особенно остро ощущался этот Божий Дух в деревнях. Деревня продолжала оставаться уделом сельских тружениц, которые, несмотря на то, что многие храмы были закрыты, не забыли ни молитв, ни благодатных переживаний Божией службы. А батюшка, вынужденный сокрыться от повторного заключения, попал в родную с детства стихию, где люди не умственно подходили к жизненно важным вопросам, но духом зрели основную правду или неправду жизни.

Отец Иоанн стал скромным сельским священником. Десять лет службы в Рязанской епархии, в приходских деревенских храмах, вот та благодатная почва, на которой расцвели его духовные дарования.

Батюшке исполнилось сорок семь лет. Вглядываясь во всё происходящее и осмысливая уроки жизни, ещё на нарах, в неволе, он ясно осознал, как жаждет народ Бога и Его правды и какое бедствие для русского человека быть без Бога. Там же он окончательно убедился, что власть любви над душой человека более могущественна, чем разумная, но холодная требовательность. А из своего детства он усвоил, что религиозность лучше и надежней всего поддерживается примером живущих живой верой. С таким сердечным расположением, уже умудрённый суровыми испытаниями, вышел отец Иоанн на ниву Господню в Рязанской епархии.

Первый приход, куда его благословил Рязанский владыка Николай (Чуфаровский) 72, был недалеко от Рязани. Отец Иоанн стал вторым священником в селе Троица-Пеленица 73.

Настоятелем был игумен Дорофей 74. Оба одиноких священника, монах и целибат, сразу нашли общий язык. Их жизнь походила на скитскую, а службы на монастырские.

С назначением нового священника жизнь Троицкого прихода заметно оживилась. Нашли полюбившегося батюшку его московские прихожане, потекли паломники из Питера и те, кто обрёл его как духовника в заключении. Они ехали, нагруженные дарами для церкви, и везли свои умелые руки, ехали с желанием потрудиться и помочь. Их основным попечением стали труды по благоукрашению дома Божия.

Троицкий храм села Троица-Пеленица стоял на высоком берегу Оки, и весело бегущие по воде пароходы смотрели на унылую, казавшуюся безжизненной из-за своего запущенного вида, церковь. Прогнившая крыша, облупленные, подставленные всем ветрам стены говорили о том, что жизнь храма на исходе. А красота и радость Божьего мира с укором взирала на дом Божий, оставленный в небрежении. И укор этот не мог оставить равнодушными священников и прихожан, они горели желанием обновить и благоукрасить храм. Но по опыту батюшка уже знал, что делать надо всё крайне быстро и, елико возможно, потаённо. Церковьхоть и была отделена от государства, но оно осуществляло над ней жёсткий надзор.

За один сезон общими усилиями удалось привести в порядок стены и крышу. Со всех четырех сторон на церкви находились пустовавшие ниши для икон. А без икон церковь, хоть и нарядная после побелки, не возвещала о том, что в ней идёт служба Божия, не светила живым маяком людям, блуждающим в житейской тьме. И снова молитва к Богу о помощи, о вразумлении. Снова поиски, думы…

Скоро появилась в деревне барышня-художница с этюдником через плечо. Днём она пописывала этюды красивых окрестностей, а ночью… Ночью, когда деревня засыпала, в храме художница, при закрытых дверях, при заставленных щитами окнах, писала большие иконы. И ни один луч света не потревожил спящих, не насторожил бдящих над храмом. В один из дней церковные ниши ожили. Из них смотрели на мир угодники Божии, призывая проходящих и проплывающих мимо церкви людей перекрестить лоб или хотя бы подумать о величии дел Божиих.

Весть о делах в Троице-Пеленице тотчас дошла до Рязани. Уполномоченный по делам религий метал громы и молнии. А священники прихода продолжали свою активную деятельность. По обоюдному согласию и желанию отец Дорофей и отец Иоанн решили упразднить церковный ящик и перестать брать мзду за церковные требы. Довольные собой и друг другом, довольные тем, что безраздельно служат Богу, они и не заметили, как стали предметом поклонения местных прихожан. Скоро приход их стал увеличиваться за счёт приезжих из Рязани. В церкви появилась молодежь… А по народной мудрости «добрая слава лежит, а недобрая – бежит». Весть о «бессребрениках и усердных молитвенниках» потекла по епархии. Духовный урон скоро стал очевиден и им самим. А когда к троицким скитянам прибыла делегация от многодетного духовенства с укоризной: «Им-то что делать, и как не брать плату за требы, ведь детей-то кормить и растить надо», – пришлось призадуматься обоим батюшкам, как выйти из создавшегося положения. Но долго думать не пришлось. Уполномоченный, обеспокоенный и раздражённый оживлением жизни в Троицкой церкви, одним росчерком пера вывел священников из затруднительного положения. Отец Иоанн был переведён на новый приход, в село Летово 75.

Но два года служения в Троицкой церкви уже дали свои плоды. Люди вокруг зажили церковной жизнью, а храм преобразился чистотой и благолепием. Допущенная же ошибка легла в основу опыта крупицей рассуждения. И впоследствии часто приводил батюшка этот пример из своей жизни, как ревность не по разуму и верх безрассудства.

В декабре 1959 года отец Иоанн стал вторым священником церкви Космы и Дамиана в селе Летово. Настоятелем был отец Иоанн Смирнов(будущий епископ Глеб) 76. В народе их звали Иван-большой и Иван-маленький. Два с половиной года провёл батюшка на этом приходе. Это было время, когда с новой силой вспыхнуло богоборчество, церкви одна за другой готовились к закрытию. Сколько надо было иметь жизненной энергии, любви к храму, к службе Божией и к людям, чтобы после пережитых лет заключения всё-таки противостать аду, вновь восставшему на дело Божие. И сколько надо было иметь веры и доверия Богу и мужества, чтобы быть тем, кем призван быть, чтобы нести свет Христов сквозь сгущающуюся тьму безбожия.