Максим Сырников - Монастырская кухня

Первый камень в основание Петербурга царь положил в день Святой Троицы 16 мая 1703 года, заложив крепостной бастион. А 27 июня 1709 года после победы под Полтавой «уже совершенный камень в основание Санкт-Петербурга» был «положен с помощью Божией», писал государь адмиралу, графу Федору Матвеевичу Апраксину (1661–1728).

В 1710 году, после взятия Выборга, Петр I Алексеевич осматривал место, на котором «непременно <���…> быть Монастырю» и о котором ходили легенды. Речка, по берегу которой справа и слева были размещены монастырские строения, в разное время носила названия Черная, Черная речка при Александровском монастыре, просто Речка при Александро-Невском монастыре. До нашего времени она дошла уже Монастыркой. Одна из легенд повествует о том, что когда-то речка эта называлась Викторы. Историки того времени интерпретировали это название как Победа. Согласно же царским записям, и само место, где находится монастырь, носило такое название.

Существовало предание, «издревле между туземцами сохранившееся», что 15 июля 1240 года именно на этом месте святой благоверный князь Александр Ярославич Невский одержал победу над «соединенными силами шведских, датских и лифляндских войск, которыми предводительствовал король шведский». Из летописных сказаний известно, что битва происходила в устье другой реки, впадающей в Неву, – Ижоры. По версии одного из историков, на месте монастыря было селение Вихтула, которое по ошибке почему-то назвали Викторы и связали с победой Александра Невского. Впрочем, нет никаких свидетельств, что при строительстве лавры были найдены следы какого-нибудь поселения.

Обер-секретарь Святейшего правительствующего синода, приват-доцент Санкт-Петербургского государственного университета, доктор церковной истории Стефан Григорьевич Рункевич (1867–1924), который в 1913 году опубликовал историческое исследование «Александро-Невская лавра, 1713–1913», справедливо отмечает, что нет такого источника, который бы опровергал это древнее предание, и что вполне можно допустить, что после победы в устье реки Ижоры при отступлении или бегстве врага устье речки Черной могло быть также отмечено каким-то героическим событием, возможно, победным ударом или трофеем.

Тот же историк отмечает, что есть монастыри, которые вырастают сами, на иноческих подвигах праведных отшельников в пустынных местах. А есть те, которые создаются ревнителями Церкви, преимущественно вблизи крупных городов, как церковные твердыни для охранения и распространения христианской веры и христианской культуры. Только в этом и заключается охранная функция монастырей, которые и по сей день являются духовными стражами России.

ЛавройНевский монастырь стал по Высочайшему указу Святейшему Синоду Императора Павла I Петровича, данным 18 декабря 1797 года.

Лавра, в понимании русского человека, – это крупный, знаменитый и богатый мужской монастырь, имеющий особенное духовное, историческое и культурное значение. В Русской Церкви их пять: Свято-Троицкая Сергиева лавра в Московской области, Свято-Троицкая Александро-Невская лавра в Санкт-Петербурге, Успенская Киево-Печерская лавра в Киеве, Успенская Почаевская лавра в Почаеве и Успенская Святогорская лавра в Святогорске.

Лаврой называют разновидность организации монастыря. В отечественной истории с получением статуса лавры жизнь монастырей менялась в лучшую сторону, увеличивался штат, а также, как правило, и денежное довольствие. Но первые лавры выглядели совершенно иначе. Они появились в Палестине, в ущельях Иудейской пустыни.

Одно из таких ущелий – Вади-Кельт, в котором, подобно гнезду огромной птицы, на отвесной части скалы примостился монастырь Святого Георгия Хозевита. Ущелье это упоминается в Ветхом Завете как место, где жил пророк Илия. Господь сказал ему тогда: «Скройся у потока Хорафа, что против Иордана; из этого потока ты будешь пить, а воронам Я повелел кормить тебя там». «И вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб, и мясо по вечеру, а из потока он пил. По прошествии некоторого времени этот поток высох, ибо не было дождя на землю», – именно в таком виде обычно и предстает перед современными паломниками это место.

В той же пещере жил потом праведный Богоотец Иоаким, отец Пресвятой Богородицы, который ушел в пустыню, когда священники в храме отказались принять его жертву, потому что у него не было детей. Именно там Ангел Господень открыл ему радостную тайну рождения Марии.

Известный библейский историк нашего времени, заместитель председателя Императорского Православного Палестинского Общества Николай Николаевич Лисовой (1946–2019), с которым мне довелось путешествовать по библейским местам Палестины в 2000-х годах, в православном путеводителе по Святой земле определяет слово «лавра» как «улицу пещер», а также предполагает, что в первоначальном смысле оно означало «рой» или «скопление пещер». Таким скоплением пещерных келий и были древние лавры. Если стоять на противоположном обрыве, то видно, как на залитой солнцем отвесной скале ущелья зияют чернотой эти кельи древних пустынников. Многие кельи сейчас заброшены. Но на момент Персидского нашествия VII века количество лавриотов – монахов лавры – достигало пяти тысяч человек, а отвесные стены ущелья все были испещрены этими кельями! От такого зрелища явно захватывало дух. Оставшиеся пещеры сохранили нам свидетельства не только отшельнического подвига, но и мученического.

Келья– греческое слово, обозначающее жилое помещение в монастыре. По примеру древних пустынников каждый монах ищет уединения, но это под силу не каждому. Достаточно вспомнить вынужденную самоизоляцию 2020 года, когда в связи с эпидемией многие оказались в отшельнических условиях. Поэтому еще во времена древности появились монастыри общежительного типа.

Древние пещерные лавры отстояли немного в стороне. По своему устройству они являлись общежительными, но были приближены к идеалу пустынножительства. Каждый лавриот жил в своей пещере, поднимался туда по веревочной лестнице и убирал ее за собой; с помощью веревки могли передавать и еду. В большой пещере устраивали храм, куда на праздничные богослужения собиралась вся лавра.

Каждый, кто совершал паломничество ко Гробу Господню, знает, что палестинские ночи темнее наших южных. Солнце там гаснет моментально, его как будто выключают. Возвращаться в полной темноте в свою пещеру над пропастью было невозможно. Поэтому монахи оставались в храме на «всенощное бдение» – праздничную службу, которая объединяет в себе службы великой вечерни, утрени и службу первого часа – первого часа зари.

Из далекой Иудейской пустыни на Русь пришла не только монашеская культура, но и Всенощная. Эта служба появилась у нас вместе с утверждением Иерусалимского богослужебного устава во времена преподобного Сергия Радонежского при святителе Киприане.