Кристина Рой - Мечтатели

Марьюшка стояла с опущенной головой, не понимая, что с ней творится, в её сердце была буря. Она ещё не сознавала, что истина Божия коснулась её юной души, как первый луч восходящего солнца над горами разгоняет пред собою тьму в долине. ..Степан любит Сына Божия и следует за Ним. Он не пустой «мечтатель», как прозвали его люди. «Мечтатели» – это они сами, идущие по широкому пути. Верно, говорит Степан, что нельзя представить себе святых жён в трактире; да и Степана Марьюшка теперь не представляла себе там. Неужели она пойдёт туда и огорчит Сына Божия? Степан был прав, сказав ей всю истину. Когда он говорил ей об Иисусе Христе, ей стало понятно всё. Почему она до сих пор не знала этого?»

– Вот, дедушка идёт!– радостно воскликнул Степан. – Сегодня не так холодно, и мы можем сесть в одной из комнат. Тут нам никто не помешает читать. А ты, Марьюшка, куда пойдёшь?

Молодая девушка вся дрожала.

– Я останусь с вами.

– Ты остаёшься?! Благодарение Господу! Поверь мне, Марьюшка, ты никогда не раскаешься в том, что решила остаться.

Чуть позже солнечные лучи осветили чудную картину: на развалинах сидел седовласый старик, у его ног молодая девушка; оба с глубоким вниманием слушали юношу, читавшего им Библию. Он читал им о том верном пути, на котором не заблудятся и неразумные и по которому идут искупленные Господом. Степан закончил чтение молитвой; затем оживлённо обменявшись мыслями о божественной истине, они вместе пошли домой. Так состоялось в Дубравке первое собрание «мечтателей», о котором окружающий мир ещё ничего не подозревал.

4. ДОБРЫЙ САМАРЯНИН

В местечке С. открылась ярмарка. На ней, как всегда, было много пьяных; был между ними и Пётр Крачинский. Хотя ноги его заплетались, он всё же шёл вперёд, взвалив на спину узел и держа в руке новую скрипку. Лицо его горело, а мутные глаза блуждали по сторонам.

Пётр уже с детства любил играть на скрипке. В детстве, когда он пас стадо с другими детьми, он всегда мастерил себе что-то наподобие скрипки. Он давно мечтал о настоящей скрипке, на которой ещё три года назад выучился отлично играть. Ему достаточно было один раз услышать мелодию, и он уже мог её сыграть. Сегодня он хотел удивить своим искусством Степана.

Теперь и Крачинская перестала упрекать Петра за то, что он попусту теряет время со своей скрипкой. Его приглашали играть и в трактир, и на свадьбы; таким путём он часто зарабатывал больше денег, чем за ткацким станком.

Но куда уходили эти деньги, и на что тратил их Пётр? Жил он разгульно, любил выпить, но до этого никому не было дела, другие молодые люди жили не лучше.

В детстве Пётр был невзрачен, и поэтому получил прозвище «зелёная лягушка». Теперь же он был стройным и привлекательным парнем. Не будь Крачинская вдовой, ему бы не миновать военной службы.

Лицо его, покрытое нежным румянцем, было привлекательно: голубые глаза, тёмные волосы, открытый высокий лоб. Люди поговаривали, что в своё время его родители были, верно, очень красивы.

Сегодня он на ярмарке продал полотно и на вырученные деньги купил себе новую скрипку. Крачинская хотела открыть трактир, и Пётр должен был быть первым скрипачом. Эта мысль зародилась у Крачинской уже год назад, и с тех пор она собирала доски и кирпичи, чтобы расширить помещение. План этот ей нравился и обещал хороший доход.

Пётр продолжал свой путь. Каждый раз, когда он спотыкался, он произносил громкие проклятия, а затем снова начинал петь и беспричинно смеяться. Вскоре его все обогнали, и Пётр остался один на большой дороге.

Послышался звон бубенцов. Это возвращались с ярмарки пастор с сельским учителем.

– Послушай-ка, – крикнул Петру пастор, – как бы тебе не заночевать где-нибудь в канаве!

– Ваша милость, захватите меня с собой! – взмолился Пётр.

– Не будь ты пьян, отчего бы не подвезти тебя? – отвечал пастор.

– Не может же господин пастор ехать с пьяницей,

– нравоучительным тоном заметил Петру учитель.

– Вот бы поехал!.. – раздался насмешливый голос около Петра.

Пётр рассерженно обернулся, как это всегда

бывает, когда двое стыдят одного, а третий осмеивает. Около него стоял стекольщик, держа в руке корзину со стаканами. Он был также навеселе.

Почтенный сударь желает прокатиться с его священством?! – продолжал насмешник.

– Ну, берегись! – рассерженно закричал Пётр.

– Как ты смеешь кричать на меня? – заревел в ответ стекольщик.

Ещё несколько бранных слов, и Пётр, бросив в сторону скрипку, кинулся на своего противника. Вырвав из его рук корзину, он в ярости вытряхнул все стаканы ему на голову. Началась драка. Наконец стекольщику удалось палкой нанести Петру сильный удар по голове, отчего тот потерял сознание. Испугавшись, стекольщик решил поскорее уйти.

Вечерело. Пётр всё ещё в беспамятстве лежал у дороги в лужице крови; неподалёку валялась скрипка, узел и осколки от разбитых стаканов. Мимо часто проезжали сани, но подгулявшие мужики торопились домой, и никто не замечал бесчувственного тела. Наконец подъехали ещё одни сани. Сидевший в них не распевал пьяных песен. Он остановился и вышел из саней, чтобы подтянуть лошадиную сбрую. Вдруг он заметил валявшуюся на дороге скрипку. Он посмотрел вокруг, и его взор упал на лежавшего без чувств человека. Он нагнулся и повернул голову лежавшего.

– Да это ведь Пётр! – в ужасе воскликнул Степан. Он поспешил снегом смыть кровь с окровавленного лица. Тут Пётр впервые открыл глаза.

– Пётр, ты жив? Слава Богу!

– Это ты, Степан! Где я?

– Ты лежишь на дороге, окровавленный. Ты упал что-ли? Как же это с тобой случилось?

– Ах да, теперь мне всё припоминается. Я подрался с негодяем, и он поколотил меня.

Пётр при этом воспоминании опять разразился проклятиями.

– Не греши, – остановил его Степан, закрывая ему рукой рот. – Бог помиловал тебя и спас от смерти. Если бы не Божья милость, я не задержался бы так в городе, и ты, конечно, замёрз бы тут на дороге. А ты, едва открыв глаза, уже снова грешишь вместо того, чтобы благодарить Бога.

Строгие, но справедливые слова Степана произвели действие на протрезвевшего Петра, ведь говоривший был его старым другом.

– Садись со мной в сани, поедем скорей домой!

– Да разве ты повезёшь меня? Я ведь пьян!

– Именно потому, что ты в таком виде, я и должен довезти тебя до дому, чтобы ты не погиб здесь на

дороге и для этой жизни, и для вечности.

– А пастор не хотел меня с собой взять, – припомнил Пётр. – Если бы он меня тогда захватил с собою, со мной не случилось бы всего этого.

Всё у него болело; голова трещала, он еле-еле мог поднять её. Степан заметил, с каким трудом Пётр влез в сани.

– Подожди, Пётр! Ложись в сани, а под голову я подстелю тебе пустые мешки. Голову надо непременно