Оскар Бернхардт - В Свете Истины. Послание Грааля. Том I

Подобное, разумеется, возможно лишь в сфере достижений земного рассудка, но ни в коем случае не там, где ему приходится довольствоваться своим естественным местом инструмента Духа Живого, ибо внимающий Духу никогда не преступит Законов Божьих. И там, где Они принимаются за основу, не бывает изъянов, ни пробелов, но лишь Единство, влекущее за собой Мир и Счастье. Основные формы проявления Духа всегда и везде полностью соответствуют друг другу. Конфликт между ними в принципе невозможен.

Искусство правоведения, охраны здоровья, ведения государственных дел не может не оставаться лишь неполноценным ремеслом там, где за основу принимается только рассудок, Духовное же отсутствует. Иначе просто не бывает. Разумеется, исходить при этом во всех случаях необходимо из истинного понятия «Дух».

Знание — всего-навсего продукт; в Духе же сокрыта жизнь; единственным мерилом ее мощи и ценности является то, насколько тесно связана она с Источником Всего Духовного. Чем прочнее эта связь, тем ценнее и мощнее порожденная Источником частица. Чем слабее она, тем отделеннее, отчужденнее одиночеству и слабее и порожденная Им частица, то есть конкретный человек.

Все это так просто и само собой разумеется, что непонятно, каким же образом заблудшие приверженцы рассудка вновь и вновь проходят мимо, как ослепленные. Ибо именно корень питает ствол, цветы и плоды! Но и в этом проявляется все та же безнадежная самоограниченность в постижении. Они с таким тщанием воздвигли впереди себя стену, что теперь уже не в состоянии ни заглянуть за нее, ни — тем менее — увидеть через нее.

Если же не закосневшим духовно они не могут иной раз не казаться просто-напросто несчастными, больными идиотией — со всеми их насмешливыми ухмылками, диктуемыми воображением собственного превосходства, результатом самовнушения, со всей их манией величия, с высоты которой они взирают на других, столь же глубоко погрязших в рабстве, их очень жаль; но с манией-то решительно ничего не поделаешь, ибо их способность к постижению столь ограничена, что отвергающие их построения факты не производят на них ровно никакого впечатления. Любые попытки хоть сколько-нибудь улучшить их положение подобны безуспешному тщанию излечить страдающее недугом тело, облачив его в одеяние ослепительной новизны.

Уже теперь материализм клонится к закату и скоро погрузится в небытие, проявив свою несостоятельность во всех областях жизни. Но, к сожалению, он увлечет за собой много хорошего. Возможности его приверженцев уже истощаются, и вскоре они запутаются в своих деяниях, а затем и в себе самих, не замечая разверзающейся перед ними пропасти. Еще немного, и они станут подобны стаду без пастыря — не доверяя друг другу, бредя каждый своим путем и все-таки все еще пытаясь горделиво возвыситься на другими. Иными словами — бездумно следуя прежним привычкам.

В конце концов они, не видя, низринутся в пропасть вместе со всеми атрибутами их внешнего блеска и внутренней пустоты. Они все еще принимают за Дух продукты собственного мозга. Но как же может мертвая материя порождать Живой Дух? Гордясь точностью своего мышления во многих частностях, они начисто упускают из виду безответственные пробелы в главном.

От любого первого шага, каждой попытки исправиться неизменно и неизбежно веет дыханием пустыни, присущим всем деяниям рассудка; и в этом залог неотвратимого распада.

Все мои рассуждения — не пророчества, не беспочвенные предсказания, но неизбежные результаты действия Всеживотворящей Творческой Воли, Чьи Законы я и раскрываю в моих докладах. Всякий, чей дух последует за мной по точно указанным в этих докладах путям, обязательно узрит и познает и необходимость Конца, все приметы которого уже налицо.

Плача и скрежеща зубами, с омерзением наблюдают, какие чудовищные формы приобрели извращения материализма. Слышатся стенания и возносятся молитвы об Избавлении от мук, об Исправлении, об Исцелении от беспредельного распада. Те немногие, кому удалось спасти от невероятного потопа хоть какие-то проявления своей душевной жизни, кто духовно не задохнулся во всеобщем упадке, в нечестивой гордыне, присвоившей себе звание «прогресса», чувствуют себя отверженными и отсталыми, и именно так относятся к ним высмеивающие их бездушные попутчики нынешнего века.

Лавровый венец подобает всем тем, у кого хватило мужества не раствориться в общей массе! Гордое одиночество уберегло их от стремительного сползания по наклонной плоскости!

Галлюцинирует тот, кто и сегодня считает себя поэтому несчастным! Откройте глаза! Разве вы не видите, что все гнетущее вас есть не что иное, как начало стремительного крушения материализма, нынешнее господство которого — всего лишь фикция? Строение уже готово обрушиться без всякого содействия тех, кто страдал и еще страдает под его тяжестью. Ныне рассудочному человечеству предстоит пожать плоды того, что оно порождало, питало, холило и лелеяло тысячелетиями.

С человеческой точки зрения это длительный период; для Самодвижущихся в Творении Жерновов Господних — краткий миг. Куда ни глянь — всюду несостоятельность. Волны катятся назад, постепенно набирая силу, грядет гигантской грозный вал, который вот-вот обрушится, и бездонная пучина поглотит своих же идолопоклонников. В этом неумолимый Закон Взаимодействия, и в момент Искупления Он проявит себя с такой яростью именно потому, что тысячелетиями, несмотря на богатый и разнообразный опыт, так и не произошло изменений к Высшему — напротив, все более широкое массы вступали на один и тот же ложный путь.

О впавшие в уныние — настало Время! Выше голову, что часто никла от стыда, когда вам приходилось так тяжко страдать от глупости и несправедливости. Всмотритесь-ка спокойно в вашего нынешнего противника, что все еще стремится унизить вас!

Былые пышные облачения пришли ныне в весьма плачевное состояние. Сквозь множество дыр виден, наконец-то, истинный облик их носителя. Без той былой уверенности, но с нисколько не меньшим самомнением, тупо взирает оттуда продукт человеческого мозга (не первой свежести) — рассудок, занявший место, отведенное Духу.

Спокойно сняв повязку, оглядитесь-ка. Стоит лишь посмотреть в общем-то совсем неплохие газеты непредубежденным взором — и многое тут же станет ясным. Мы увидим судорожные потуги уцепиться за всяческие давно отжившие фикции; а подчас весьма плоскими прибаутками тщатся прикрыть все отчетливее вырисовывающуюся растерянность. Пользуясь затертыми штампами, некто желает судить о том, в чем он в действительности совершенно очевидно ничего не смыслит.

Даже люди с весьма неплохими задатками ныне прибегают, расписываясь в собственной беспомощности, к грязным уловкам — лишь бы только не сознаваться в том, что очень и очень многое лежит за пределами способности постижения их собственного рассудка, служившего их доселе единственной опорой. Они не чувствуют как смехотворно их поведение, не видят изъянов, которые от этого только увеличиваются. Запутавшиеся и ослабленные предстанут они в скором времени перед Лицом Истины, и тогда им раскроется вся никчемность их былой жизни, которую им останется только оплакивать; и тогда они устыдятся и наконец-то поймут, что глупость таилась именно в том, в чем они мнили себя умудренными.