Наталия Скоробогатько - Вы – свет миру. О великих русских миссионерах

В Восточной Сибири апостольский подвиг святителя Иннокентия продлился еще 27 лет. Теперь он переводил Святое Писание уже на якутский и курильский языки. В 1850 году святитель Иннокентий был возведен в сан архиепископа. Через два года к его епархии была присоединена Якутская область, и архиепископ Иннокентий переехал из Ново-Архангельска в Якутск.

Интересны свидетельства о личности и трудах святителя Иннокентия, которые находим в книге Ивана Гончарова «Фрегат “Паллада”». Знаменитый писатель познакомился с владыкою Иннокентием в Якутске, когда возвращался с Дальнего Востока в Петербург. Гончарова поразил масштаб личности владыки. В письме к поэту Аполлону Майкову он пишет:

«Здесь есть величавые и колоссальные патриоты. В Якутске, например, преосвященный Иннокентий. Как бы хотелось мне познакомить Вас с ним. Тут-то бы Вы увидели русские черты лица, русский склад ума и русскую коренную, но живую речь. Он очень умен, знает много… Вот он-то патриот. Мы с ним читывали газеты, и он трепещет, как юноша, при каждой счастливой вести о наших победах» (шла Крымская война 1853–1856 годов).

Знакомые Гончарова с большой любовью рассказывали ему о владыке:

«Были мы на Светлое Воскресение в соборе. Народу собралось видимо-невидимо. После обедни Его Преосвященство благословил всех нас, со всеми похристосовался. “Ну, говорит, а теперь прошу за мной!”. А он из церкви прямо в острог, христосуется с заключенными и каждого одаривает на праздник от скудных средств своих. И что за лицо у него было при этом: ясное, тихое, покойное! Невольно и мы за ним полезли в карманы и повытаскивали оттуда кто что мог. В общем, набралось много денег, которые все и пошли в пользу арестантов».

По свидетельству Гончарова, владыка обладал неподражаемой жизнерадостностью и чувством юмора. Вот, например, губернатор приглашает владыку и столичного писателя к себе в губернаторский дом на «убогую трапезу», как он выразился.

В ответ архиерей со скрытым юмором произносит:

— Его превосходительство без просьбы к «убогой трапезе» не пригласит! Я, ваше превосходительство, со своей стороны, готов исполнить приказание, но надо доложить архиерею: не знаю, какую резолюцию он положит, позволит ли монаху Иннокентию отлучиться от кельи — хоть бы и на «убогую трапезу» к игемону (то есть губернатору) Петру.

Вот таким был святитель Иннокентий, этот замечательный миссионер — исполин и телом, и душой, и духом, ставший в конце жизни главой нашей Церкви, митрополитом Московским, и последние десять лет достойно послуживший ей и в таком высоком сане.

Волнующим событием в жизни святителя Иннокентия стало прибытие в Москву в 1870 году делегации алеутов. Они приехали с тем, чтобы поклониться дорогому просветителю и передать слова благодарности и любви своего народа. Их визит и теплые чувства тронули митрополита до слез, он каждого по отдельности поцеловал и благословил. Для своих дорогих гостей он специально совершил несколько торжественных богослужений в кремлевских соборах.

Основатель Русской православной миссии в Японии, в миру Иван Дмитриевич Касаткин, родился в Смоленской губернии, окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию, принял монашество с именем Николай и был назначен настоятелем церкви при русском консульстве в Японии. Он прожил в Японии более 50 лет, до самой своей смерти.

Выучив японский язык, иеромонах Николай проповедовал Евангелие. Он перевел на японский язык Новый Завет и основные богослужебные книги; открыл в Японии православную семинарию и несколько духовных училищ; построил несколько православных церквей, в том числе большой кафедральный собор в Токио.

В 1906 году святитель Николай стал архиепископом Японским. Еще при жизни он почитался японцами как великий проповедник и человек святой жизни. Многих японцев он привел к православной вере. К моменту его кончины в 1912 году число православных японцев достигло 33 тысяч.

Книга, прочитанная в детстве или юности, иногда может определить всю нашу жизнь. Так было и с Иваном Касаткиным. В юные годы он познакомился с книгой путешественника-мореплавателя Василия Головнина. В ней были описаны его приключения в Японии: как он на Курильских островах, захваченный японцами, был у них в плену, потом сбежал и жил в рыбачьей семье, как потом с трудом вернулся на родину. Эта случайно попавшая в руки книга заронила в душу юноши интерес к Японии и желание проповедовать в этой языческой стране учение Христа.

Поэтому когда в академию, где учился Иван, поступил запрос из Японии прислать настоятеля церкви при русском консульстве, он сразу изъявил желание ехать. Одобрив его кандидатуру, Ивана Касаткина постригли в монашество с именем Николай. Затем он был рукоположен в иеродиаконы, а вскоре и в иеромонахи.

Утомительное путешествие к месту назначения в тряской кибитке через всю Сибирь продолжалось почти год. В городе Николаевске молодому иеромонаху пришлось зазимовать. Здесь состоялась его знаменательная встреча с архиепископом-миссионером Иннокентием (Вениаминовым), который ласково принял молодого иеромонаха, поделился своим богатейшим миссионерским опытом и дал много полезных советов. Потом он собственноручно скроил неискушенному иноку-миссионеру рясу, а в качестве благословения подарил свой бронзовый крест за Русско-турецкую кампанию.

Прибыл молодой иеромонах в Японию в трудное время: проповедь христианства в этой стране была запрещена законом и каралась смертной казнью. Завидев священника, даже просто идущего по улице, японцы натравливали на него собак, мальчишки бросались камнями. Да и вообще Япония только совсем недавно была открыта для иностранцев. Японцы иноземцев не жаловали, и даже были случаи, когда их убивали.

Мечту проповедовать среди местного населения пришлось на время оставить и служить только для своих соотечественников при консульстве. Но молодой иеромонах не терял времени даром. Он решил изучить труднейший японский язык и хорошо узнать новую страну — ее историю, культуру, верования.

А как? Русских учебников японского языка не было. А сами японцы не решались давать ему уроки. Наконец, один смельчак нашелся. Однако усердие русского ученика было столь велико, что пришлось искать для занятий еще и второго учителя. Так стали поочередно ходить к отца Николаю два, а потом и три преподавателя.

По 14 часов в сутки занимался отец Николай! Кроме того, он много читал о Японии, стараясь понять душу этого народа. Целых 8 лет ушло на учение! Зато результат был великолепен: отец Николай свободно заговорил по-японски. Когда позже, в 1907 году, архиепископу Николаю в Токио перед тысячной японской аудиторией пришлось выступить с двухчасовой речью, в которой он использовал типично японские обороты, примеры и сравнения, публика несколько раз прерывала его выступление долгими рукоплесканиями. А газеты написали, что владыка Николай знает Японию лучше самих японцев.