Монах Салафиил (Филипьев) - Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя

Утром был густой туман. Я один и в своей, и в Ипатьевской келлиях. Только кот Абрикос не отстаёт ни на шаг. Сейчас сижу у себя на горной террасе. Пью кофе, пишу. Над столом дерево, на нём я укрепил икону Богородицы Пюхтицкой (цветная репродукция). Этот образ я давно знаю, а здесь, как посмотрел на него, так подумал, что икона очень даже Афонская: Пречистая Дева обходит Свои владения, на заднем фоне — лес и горы, прямо как на Афоне — Сад Богородицы.

Теперь, когда подхожу к своей келье, меня ещё на улице встречает Богородица. В келье же прикладываюсь к келейной Покровительнице и Её Божественному Сыну на иконе «Сладкое лобзание».

Скоро, наверное, начнутся зимние ветры и дожди, и не будет такой всепоглощающей тишины. Но пока — тишина и безмолвие. «Благо, Господи, нам здесь быть». И куща у меня Богодарованная теперь есть.

Подумал сегодня: нечего мне гордиться, что Бог извёл в пустыню. Отцы говорят, что гневливым хорошо идти в общежитие, а сластолюбивым — в пустыню. Так что второе закономерно — мне. Только бы плод покаяния принести, а не сгнить в этой пустыне, как закатившееся под камень яблоко. Помоги, Бог.

Мама звонила. До этого она поздравила отца Рафаила с днём Ангела. Он сейчас в ущелье Трёх Братьев. На вопрос мамы: «Как там мой сынок?», старец ответил: «Молится. Всё, что я ему сказал, он пока делает».

Только бы поусерднее молиться Иисусовой молитвой. Особенно ночью вставать на молитву, как батюшка благословляет. Пока трудновато. В течение дня, сколько могу, держу Иисусову молитву. Это очень греет. Хочется молиться ещё. Перед сном тоже держу молитву. Не жалко и не спать, ведь время идёт на молитву. И всё же ночью нужно обязательно начать хоть на час вставать. Уверен, тогда и помыслы будут меньше одолевать своим мороком, а то чувствуется брань, особенно под утро.

Вечер того же дня

Такой вечер прозрачный. Всё: воздух, деревья, трава, скалы, всякая живая тварь напоены мягким бронзовым светом заходящего солнца.

Сижу на террасе, под деревом с иконой Богоматери. Читаю записки старца Силуана Афонского. Хорошо.

...А Москву сегодня покрыл белый снег — мама сказала.

13:30

Поднялся ветер. Гонит по верху облака. Грозно сотрясает деревья. Чувствуется приближение зимы. А на сердце — Рай! Так хорошо...

Разбираюсь с нехитрым наследством прежнего насельника кельи. Он оставил много нужного для пустыннической жизни, спаси его Бог за доброту. Есть одеяла, кое-какая зимняя одежда, посуда, крупы, соль, сахар, даже кофе. Дрова тоже на зиму были заготовлены, напилены, но только не подняты с земли, лежали россыпью. Я их сложил и накрыл плёнкой от дождей. Тут ещё всякие мелочи делаю по участку вокруг моего жилища. Так благодатно от мысли, что Матушка Божия доверила пусть и крохотный, но кусочек Своего Афонского Сада, и ты благоустрояешь его.

Ещё из первых впечатлений пустынножительства: пока, по милости Божией, одиночество меня не только не тяготит, но успокаивает, греет, вдохновляет на молитвы и думы о Боге, о вечности, о своих грехах, о покаянии и милости Божией.

Хочется пить и пить пустынное одиночество, священнобезмолвие. И пока мне им никак не напиться. Посмотрим, что дальше. Слава Богу и Царице Небесной за всё.

P.S. Раньше бы сказал или подумал: «Ну, сколько можно повторять «Слава Богу»? Слишком елейно звучит...» А сейчас благодарю Бога и Матерь Его и ещё хочется благодарить и славословить. Искренне это. Из глубины сердца. Такая ведь радость здесь, вот и хочется благодарить постоянно.

15:00

Хочу подсыпать немного пустыннического перца, чтобы описание полнее отражало действительность, а не только её радужную сторону.

Коснусь только нескольких моментов, так как понятно, что для нашего врачевания трудности на сей бренной земле были и будут, и числа им нет...

Как положено по неписанному уставу многих монастырей (а уж тем более в афонской пустыне), братия спит обычно на жёстком, без мягких матрасов, кладя на кровать доски или фанеру, а сверху одеяло, поролон и т.п. Такая жёсткость сразу даёт о себе знать пришедшему из мира. Причина аскетическая — не нежить тело.

Спят зачастую не раздеваясь, в подрясниках, в знак того, что и среди ночи готовы встать на молитву.

Сугубо пустынническая особенность, что мыться приходится редко. Монах Амвросий мне рассказывал, что как-то попросил отца Рафаила благословения помыться, сославшись на то, что месяц не мылся. Батюшка благословил, улыбнулся и сказал: «А я несколько лет не мылся». Причина здесь не столько или не только аскетическая, а ещё и та, что в пустыне для мытья нет условий. Нет не только теплой водопроводной воды, но и вообще порой воды не хватает.

И ещё такой подвиг пустынножительства как терпение разного рода кусающихся земляных, бельевых, нательных, постельных насекомых. Вывести их полностью и навсегда в условиях пустыннической жизни на природе, вероятно, невозможно. Когда я ощутил присутствие этих тварей Божиих, то попросил совета у пустынной братии, на что последовал лаконичный ответ: «Мы терпим».

Про трудности медицинского обслуживания, начиная с элементарного лечения зубов, про ограниченность питания и прочее подобное, говорить не стану, легко домыслить.

В пустыню идут для покаяния, безмолвия, Богомыслия и непрестанной молитвы, для радости простой христианской жизни перед Лицом Божиим, а не для снискания удовольствий и комфорта мира сего. А посему все названные и неназванные «трудности» пустыннического жития считаются пустынниками не трудностями, а, по остроумному замечанию одного брата: «Бесплатным приложением к нашему спасению».

Вечер того же дня

Поражаюсь — прожил больше сорока лет, а не знал, что бывают на земле места, где каждый день всё новое. Оказывается, я не видел ещё столько красивого, сотворённого Богом. В этом убедился здесь: ежедневно с моей горной террасы открывается что-то новое, невиданное мною раньше.

Накануне вечером, ночью и сегодня утром я жил в облаке. Оно поглотило гору, ущелье, садик, келью и меня. Если никогда не жил в облаке, то это трудно представить. Чувство, что летишь где-то по небу с этим облаком, внутри него. Вспомнилось: «Тучки небесные, вечные странники» Михаила Лермонтова. И Константина Бальмонта: «Я ведь только облачко. Видите: плыву. И зову мечтателей... Вас я не зову». А я бы сказал: «И зову к Небесному, всех людей зову».

Приходили на ум и библейские сюжеты: облако на Синае во время Богоявления Моисею, глас Божий из облака во время Крещения Господня и облако на Фаворе во время Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Таинственные моменты Богоявлений связаны с облаком. Потому у меня в облаке настроение было возвышенное и торжественнострогое...