Антоний Храповицкий - Собрание сочинений. Том I

О необходимости сознания свободы за эмпирическим я для нравственного значения поступка говорил Шеллинг (Vom Ich); если же поступок вытекает из нравственной привычки, то, по Вейссу, необходимо верить в произвольное порождение последней из нашего «я» (Untersuchungen etc., 1811).

Подобное же определение любви как чувства личного, свободного и самоотрицающегося можно найти и у пантеистов, каков Ваттке, определяющий любовь как «единство различных личностей, которые, будучи разлучены друг от друга, могут быть сами в себе, но уничтожают эти границы… и живут друг в друге и друг для друга» (сочинение «Die menschliche Freiheit»). Теми же чертами определяет любовь Пфейдерер (Kantischer Kriticismus etc.), называющий ее выхождением практического духа из себя самого; также Ульрици, характеризующий все прочие чувства как принадлежащие природе, противополагающие чувству любви, которое относится к самой личности (Gott und Mensch. «Нравственная природа человека»; см. также Лотце «Основания практической философии».

La philosophie de la liberté'. 11-me éd. 1879.

См. Ульрици «Нравственная природа человека».

«И как было бы бессмысленно и глупо, если б ввиду всего этого человек мучился за свои греховные поступки, давно сделанные!» См. Koch. Der menschliche Geist und seine Freiheit // Zeitschrift für Philosophie. 1880. Bd. 8О. S. 247.

Зигварт, например, голос раскаяния «я виновен» вопреки всякой психологии переформирует так: «Я должен буду сделаться иным». Можно ли такие слова вложить в уста кающихся Петра или Иуды? Ср. Шопенгауэр. Die beiden Grundprobleme etc.).

Тогда как даже Гартман необходимым условием вменяемости считает самообладание, т. е. мысль о своем я как активном начале, невольное усвоение которого всем существом заставляет непосредственных людей вменять поступки даже животным (ср. Maertens, Eleutheros).

На связь сознательности и свободы указывает Кант в «Критике практического разума»: «Если преступник согрешил сознательно, то пользовался своей свободой» и т. д. О совпадении сознательности и свободы обстоятельно говорит Кавелин в статье «Задачи этики» («Вестник Европы», 1884, ноябрь).

Как раз вопреки Бенеке, утверждающему, что «мы презираем или уважаем человека, не спрашивая, много ли он себе привнес через свою свободу».

По Гартману, она дана столь же инстинктивно, как и вообще самочувствие индивида.

Плохую услугу детерминизму оказывает поэтому Зигварт (Das Problem etc., 1839), когда, желая убедиться в том, что и помимо свободы можно вменять себе поступки, говорит: «Ведь правильно сказать о безумном (лишенном, стало быть, свободы), что он это делал, а не иной. Поэтому если кто (детерминист) скажет (извиняя себя), что я не мог сделать иначе, – то мы ответим: но все же ты это сделал». Но если автор желает мою вменяемость уподобить вменяемости безумного, то неужели он надеется этим побудить меня к бдительности, а не к полнейшей апатии и бессовестности?»

См. Ульрици в Zeitschrift für Philosophie (1867. T. 51. S. 210) и в его вышеупомянутой ректорской речи.

Об этом понятии говорил Секретан, что именно оно, а не единство Канта есть основной закон мысли, или постулата разума, причем французский философ предваряет это положение указанием на то, что наш синтез с необходимостью простирается на все познаваемое и предполагаемое и, следовательно, не оставляет ничего, чтобы могло под него не подойти из области сущего и возможного, и тем самым указывает на некоторое всеединящее безусловное начало. Однако мысль о безусловном как постулат мышления не была вовсе чужда Канту, который также утверждает, что основание этого постулата лежит в единстве нашего самосознания. Так, в «Критике чистого разума» Кант говорит, что простирать ряд условного до безусловного в синтезе явлений есть закон и потребность разума, основанная на самой его природе; что поэтому чистое понятие разума можно назвать понятием безусловного, которое притом мыслится посредством нашего я. См. также и «Критику практического разума». Вейс говорит, что «понятие бесконечного есть объект естественного влечения» (Untersuchungen etc.). В этом же смысле Кант прибавляет, что разум имеет склонность приписывать этому понятию не только формальное, подобное категориям, значение, но и объективное, на что он, однако, не имеет теоретического права, но нравственную потребность, которая совершенно самостоятельно и вызвала идею Бога у древних народов.

Определение веры как постулата практического разума можно найти в предисловии Канта к его «Критике чистого разума».

Подтвеждением признания идеи Божества за основание всякого познания мы нашли еще в статье профессора Кудрявцева в журнале «Вера и разум», 1885 г., февраль.

Вот почему Рид утверждает, что космологическое доказательство бытия Божия делается все доказательнее по мере роста науки.

См. Рид: «Великие произведения суть не что иное, как произведения великого могущества, мудрости и благости, действовавшие для великой цели. А эти силы суть качества духа (личности). Величие поэмы принадлежит не ей самой, а ее автору».

О том, что все необходимое есть уже ео ipso условное, а не абсолютное (см. Maertens Eleuteros). Этот мыслитель говорит, что абсолютным может быть только понятие, среднее между необходимостью и случаем, т. е. личность.

Поскольку субстанция непременно вносит идею о самосознании и личности, бытие существует только вместе с самосознанием. «Когда философ говорит, что нет жара в огне (объективно), то что он разумеет? – спрашивает Рид. – Что огонь не испытывает ощущение жара».

Но не всегда. См. Карийский М. И. «Критический обзор»: «Фихте Младший говорит, что личность есть собственно истина действительного; и в Боге, и в творении душ, я, личность есть бытие, тогда как все остальное, что является как действительное, есть только односторонний элемент – призрак или покров истины».

См. Каринскм М. И. «Критическийобзор».

В «Критике практического разума» Кант прямо утверждает, что самые свойства Божественной святости, благости, мудрости содержат абсолютность.

Поэтому не прав Зигварт, говоря, что если кто свободен, то не зависит в чем от Бога, то он вне бытия, наполняемого Богом, и следовательно, не существует. См. Das Problem etc.

Еще Бенеке (Grundlinien etc.) учил в нравственном поступке различать чисто моральную сторону от эмпирической.

См. Gott und der Mensch.