Александр Богатырев - У Бога и полынь сладка: Рассказы и очерки

На Певческом поле были заняты не только все стулья, но и большие пространства позади счастливых обладателей посадочных мест. Народ стоял в проходах, многие сидели на газонах. Поскольку были задействованы усилители, то слушали пение и на изрядном отдалении от сцены. Во время исполнения многих песнопений я чувствовал духовное единение и с певчими, и со всеми присутствовавшими слушателями, словно наши души соприкасались. А ведь это и было проявлением любви, самой высокой любви, которую мы только способны переживать на земле.

Да простят меня те, кто читает эти строки, но для дальнейшего повествования я избрал жанр «велия ворчания» или «плача Адама по утерянному Раю».

Раю, мой Раю, Валааме, мой Валааме… Да и как не плакать, когда после фестиваля, на котором в течение трех дней слушаешь пение, настраивающее на покаянные чувства и мысли о Вечном, тебе приходится по пути домой проходить через толпу участников иного фестиваля — любителей техники «Harley-Davidson» с сотнями урчащих и ревущих мотоциклов, с сидящими на них людьми обоего пола в кожаных куртках с черепами и всякой сатанинской символикой. Наши и иностранные люди бродили вокруг Екатерининского сада и Александрийского театра под грохот скачущих по эстраде крикунов с гитарами. А на другой сцене женщина в трико телесного цвета (под обнаженную), держась за шест, изображала стриптиз-танец, выделывая неприличные телодвижения. Публике нравилось.

Трудно возвращаться из мира воплощенного идеала жизни по Христовым заповедям в мир, где всуе мятутся языки [31] См.: Пс. 2, 1. . По чьей-то воле Александринский театр вынужден терпеть неприличное соседство, а ведь он помнит другую публику: великих артистов и еще более великих зрителей, таких, как Пушкин, Гоголь и весь цвет отечественной культуры. Тут же и матушка Екатерина в окружении государственных мужей (и одной дамы — княгини Дашковой) — созидателей Великой России. Правда, Государыня императрица оборотилась спиной к происходившему непотребству.

Где я? Почему повсюду надписи на английском? Дома ли я, в России или на реках Вавилонских, после вод Валаамских? Како воспою песнь Господню на земли чуждей [32] Ср.: Пс. 136, 4. ? Я брел мимо магазинов, кафе и ресторанов, из которых раздавалось громкое бумбумбукание, вбивавшее в уши и душу акустические гвозди. Такое же неслось из проезжавших автомобилей. После Валаама все казалось нереальным, словно попал на съемочную площадку, на которой вот-вот начнут снимать фильм с гонками и перестрелками.

Странно идти по культурной столице России, только что вернувшись с Валаама. Странно видеть одеяния людей, идущих навстречу. С некоторых пор и по Петербургу гуляют, как на юге: в шортах и ничего не прикрывающих майках. На многих согражданах на руках и ногах татуировки с мортальными образами. Странно слышать громкие и резкие звуки города. Они врываются и пытаются заглушить звучащие в душе умиротворяющие звуки церковных песнопений. От этой агрессивной акустической атаки начинаю ощущать физическую боль. И это бедные мои современники называют музыкой! Иду и невольно вспоминаю духовный стих, исполненный ансамблем «Сирин»:

Есть термин, выражающий надежду на то, что погрязшие в страстях молодые люди, повзрослев, исправятся — «перебесятся». Это очень точный термин. Только сфера беснования на наших глазах с потрясающей скоростью расширяется. И захватывает она, к сожалению, не только молодых людей.

Выдающийся нейролингвист Татьяна Черниговская как-то сказала: «Без человека музыка Моцарта — просто колебание воздуха». А если нет музыки, но есть очень громкое колебание воздуха, значит, нет человека. Надеюсь, что этот силлогизм не соответствует действительности, и Валаамский фестиваль тому подтверждение.

Ломоносов, предсказавший многое из того, что свершилось с Россией и ее наукой, видя пагубную страсть своих современников к новизне и всему заморскому, сказал: «И старое скоро назад возвратится, ежели оно нового лучше» [33] Ломоносов М.В. Суд Российских письмен, перед разумом и обычаем от грамматики представленных // Полное собрание сочинений. T. 7. M.; Л., 1952. С. 382. . Я верю Михаилу Васильевичу: и богатства России приросли Сибирью, и «быстрых разумом Невтонов» [34] Ломоносов М.В. Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года. Там же. T. 8. М.; Л., 1959. С. 206. Российская земля рождает. И надеюсь, что по милости Божией, благодаря подвижникам, рассказывающим о великой православной культуре наших предков, мы увидим подлинное возрождение России.

2017 г.

Ох и не люблю я этого Джойса. Как только начнут мысли скакать — сразу его вспоминаю вместе с его «потоком сознания». Станешь рассуждать о чем-нибудь высоком, а поток сознания тут как тут. Смывает все напрочь, и от устремленности в горние выси ничего не остается. Понятно, что это враг рода человеческого, а не Джеймс Джойс крадет высокие мысли и подсовывает дурные. Скачут мысли, как блохи, перепрыгивая с предмета на предмет, бери и записывай их — вот тебе и «поток сознания».

Вольно, однако, знаменитым писателям изобретать творческие методы. Нам, русским литераторам, Джойс не указ. У нас задолго до него граф Лев Николаевич Толстой в «Истории вчерашнего дня» этот метод испробовал. И Розанов нечто подобное выдавал. А вот закрепилось у мировой общественности за ирландским товарищем первенство — и ничего не поделаешь. Может, от обиды за наших первостатейных авторов и злюсь я на Джойса…

Ну что ж, поток так поток. А вот меня этот поток увлек далеко от изначально намеченного предмета разговора. А хотел я рассказать о фильмах, присланных на фестиваль «Радонеж». Отсматривал я их в богоспасаемом граде Сочи, прозванном с некоторых пор «южной столицей». Я, правда, никакой столичности не чувствую. Маршруты мои пролегают вдали от «встреч на высоком уровне»: море да храмы Божии. О встречах здесь президентов и премьеров я узнаю из телевизора да по пробкам. Когда высокое начальство проезжает по Курортному проспекту — единственной магистрали, проходящей вдоль моря через весь город, движение останавливают. Называют это «спецпроездом». Пока он совершается, я во время невольного ожидания в автобусе с трудом удерживаю свой поток сознания в границах дозволенного русла. А тут придумал, как его укрощать: сижу и обдумываю увиденные до спецпроезда фильмы. Прислали мне их с полсотни, да еще дюжину телепрограмм.