Иван Концевич - Стяжание Духа Святого в путях Древней Руси. Оптина Пустынь и ее время

Вот еще достопамятный случай прозорливости о. Николая. Пришлось батюшке с Ульяшей искать новую квартиру, т.к. к ним стало ходить чересчур много народа. Они нашли прекрасное помещение. Ульяша обрадовалась и весело заговорила: «Вот хорошо! Здесь, батюшка, поставим вашу кроватку, здесь стол». Но о. Николай стоит бледный и ничего не говорит. Наконец, он обратился к хозяйке: «Скажите, что тут у вас произошло?» Оказалось, что здесь повесился чекист. Конечно, это помещение они не наняли.

Пребывание в Петербурге, по теперешнему в Ленинграде, окончилось для о. Николая знаменитой «Святой Ночью» — по выражению верующих петербуржцев, когда в одну ночь арестовали 5 тысяч человек из тех лиц, кто особо был предан Церкви.

Тюрьма, куда заключили о. Николая, была настолько переполнена, что несчастный иерей Божий простоял на ногах 9 дней, пока один урка не сжалился и не уступил ему место под столом, где он мог лечь на пол. После этого о. Николая сослали в Соловки. Матушка Екатерина Ивановна в сопровождении верной Ульяши предприняла далекий путь, чтобы навестить батюшку. Когда они обе прибыли и им разрешили его увидеть, он вышел к ним бритый, исхудавший. Это было время поста. Но при передаче провизии требовалось, чтобы продукты непременно были мясными. Ульяша состряпала котлеты из чечевицы, которые сошли за мясные.

После пребывания на Соловках о. Николай с другими узниками был отправлен на Крайний север на поселение. Шли они пешком по тундре, переступая с кочки на кочку. Донимала мошкара. В одном месте путники заночевали в покинутой часовне. Проснувшись, о. Николай увидел, что он спал под образом «Взыскания погибших». Это его обрадовало несказанно, он почувствовал, что находится под покровом Царицы Небесной. Он лишь один дошел до места назначения: остальные не выдержали и умерли в пути.

Ульяша, жертвенная как всегда, и здесь не оставила батюшку. Она приехала к нему на телеге одна, везя корзину с провизией. Проехала тысячи верст. Путь шел тайгой. Часто она бывала поражена зрелищем колыхающегося на небе северного сияния. Сам Бог ее хранил, и она добралась благополучно. Батюшка охранялся часовыми. Ульяша не потерялась. Солдат она называла Петькой или Ванькой, хлопала их по спине, вспоминала им их собственную мамку. «Это мой дядька, — говорила она им, — он взял меня к себе, сиротку, и воспитал. У тебя тоже есть мамка — вспомни о ней! Отпусти ко мне дядьку обедать!» Разрешение давалось, и батюшка ходил обедать к Ульяше.

Наконец о. Николай отбыл свой срок наказания. Его отпустили жить, где он захочет, кроме Харьковской губернии. Взглянув на карту, он увидел, что ближайшим городом к Харькову будет Обоянь Курской губернии. Вот они едут в поезде и уже приближаются к цели. Они говорят между собой о том, что, выгрузившись из вагона, совсем не знают, что дальше делать. Их разговор услышала ехавшая с ними просто одетая особа, оказавшаяся женой ссыльного священника, которого она ездила навестить. Зорко всмотревшись, она признала в лице о. Николая духовное лицо. Матушка сообщила своим спутникам, что в Обояни существует тайный женский монастырь. Она дала им его адрес. Добравшись туда, путешественники позвонили. Им открыла двери мать привратница. Узнав, что они просят их приютить на ночь, монахиня категорически им заявила, что это невозможно: они сами скрываются и если начнут пускать к себе посторонних, это сейчас же привлечет к ним внимание. «Все же доложите о нас игумении», — попросил о. Николай. Мать игумения не заставила себя ждать, она скоро вышла и приветливо их пригласила разделить с монахинями трапезу. Что же оказалось? В ночь их приезда явился игумении во сне преп. Серафим и сказал: «К тебе прибудет харьковский Серафим, ты его приими». Батюшка заплакал и сказал: «Я о. Николай». Но в действительности он был в Соловках тайно пострижен и назван Серафимом. Он не ожидал, что еще вернется в мир и что жизнь его продолжится, и принял тайно монашество. В то время Ульяша этого не знала, но впоследствии, уже живя в Обояни, при служении о. Николаем Литургии она слышала, как он, причащаясь, именовал себя иеромонахом Серафимом.

Квартиру в Обояни они не замедлили найти. О. Николай днем никогда не выходил на улицу. Только глубокой ночью он выходил на двор подышать свежим воздухом. Он ежедневно служил Литургию. Проскомидия с бесконечным поминовением живых и умерших тянулась часами. Иногда ночью являлись к нему его харьковские монахини, и он так руководил их тайным монастырем.

Ульяша жила в Обояни в полном послушании у батюшки. Она была им пострижена в монашество и названа Магдалиной. Поступила она работать в госпиталь в качестве санитарки. Неожиданно пришло распоряжение: все малограмотные обязаны сдать экзамен по программе десятилетки — иначе увольнение. На несчастие, учитель русского языка на курсах при госпитале сделал предложение Ульяше: она ему отказала, и он люто ее возненавидел. О. Николай стал Ульяше давать уроки. Наступили экзамены. Батюшка написал сочинение под заглавием «Утро в поселке» и приказал Ульяше взять его с собой на письменный экзамен и переписать, когда объявят тему. Заданной темой было действительно «Утро в поселке». К устному экзамену о. Николай порекомендовал Ульяше выучить наизусть одно стихотворение. «Когда спросят, кто его знает, — ты подыми руку». О нем действительно спросили, и одна Ульяша знала эти стихи наизусть. Так удалось миновать злобу учителя русского языка. С математикой было сложнее. Сам о. Николай был очень плохим математиком. Он пригласил учителя и, раскрыв учебник по алгебре, указал ту страницу, которую Ульяша должна была усвоить. Спросили на экзамене именно это самое. Ульяша сдала десятилетку и из санитарки стала медсестрой.

Наступило время Второй мировой войны. Из госпиталя г. Обояни отправлялся на фронт отряд медицинского персонала. В нем была и Ульяша. О. Николай должен был остаться один — старый, больной, неработоспособный, измученный тюрьмами и ссылками... На железнодорожной платформе происходила посадка медицинского персонала. Поименно всех вызывали и сажали в поезд. Осталась не вызванной одна Ульяша. Поезд ушел... Ульяша поспешила домой. И что же она увидела? О. Николай стоял на молитве. Коврик, на котором он стоял, был весь мокрым от слез.

Город Обоянь заняли немцы. Солдаты были размещены по всем домам. Захватили они и домик, где помещался о. Николай. Ему было предложено спать на полу. Однако солдаты были так поражены видом старца, непрестанно пребывающего на молитве, что не только не заняли его ложа, но даже снимали обувь, входя в его комнату, чтобы не потревожить молящегося.

Вскоре на санитарном автомобиле он был перевезен домой, в Харьков. Здесь о. Николай совершал в своем доме богослужения при большом стечении народа. Война кончалась. Началось немецкое отступление. О. Николай решил двинуться на Запад, ибо, как он говорил, большевиков он не был в силах снова увидеть. Когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал. Но его уже ожидало отечество небесное. Жизнь его оборвалась при приезде в г. Перемышль. С ним случился удар. Его положили в больницу, где он прожил несколько дней. Умер он накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы.