Протоиерей Фёдор Бородин - Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка

Это очень трудно, ведь мы не блаженные, мы больше любим брать, чем отдавать, мы любим-берем, любим-владеем, любим то, что нам принадлежит, а то, чем не можем владеть, не любим. В одной знакомой семье сын – взрослый человек, женатый – был алкоголиком, но предпринимал попытки бросить пить – зашивал ампулу. Как-то он навестил мать, привез ей, как обычно, продукты, а она ему говорит: «Сынок, я купила вкусное, очень хорошее иностранное пиво, попробуй». – «Мамуля, ты же знаешь, мне нельзя». – «Оно безалкогольное». Он выпил, тогда она ему призналась: «Сынок, я тебя обманула, оно алкогольное. А видишь, не действует. Потому что все ваши ампулы, уколы – это один обман, пей спокойно». Сын срывается, пьет, полторы недели в запое, семья рушится – а мать довольна, сын с ней. И не важно, что он пьяный на полу валяется, зато при ней, ее собственность снова к ней вернулась.

Мои дети пока не создали свои семьи; я с волнением ожидаю, когда передо мной встанет эта проблема. Смогу ли я ее решить? Занять свое место, отойти в сторону, как друг жениха? Ему подобает расти – мне умаляться. Единству молодых мужа и жены подобает расти, а моему единству с сыном или с дочкой – умаляться. Это не значит, что я меньше люблю свою дочь или она меня меньше любит, любовь к мужу никак не мешает ее любви к матери или к отцу, потому что это совершенно разные формы любви.

К сожалению, молодых семей, разрушенных родителями, очень много. Чаще всего разрушительницей выступает мать, в одиночку воспитавшая сына. Оттого что она вынуждена брать на себя функции отца, мужское служение, ее характер становится все более жестким: куда деваться, надо принимать решения, а это, по Божию замыслу, женщине в семье не свойственно. Такая метаморфоза матери неизбежно раздавливает характер сына, его мужские черты. И с этим искаженным отношением к матери, с искаженным внутренним миром он создает семью. С кем? С такой же девочкой, которая тоже выросла без отца и никогда не видела, чтобы мама слушалась папу; папы или нет вообще, или он иногда приходит, ведет дочь в «Макдоналдс», например, и сидит там с ней полтора часа. В этой ситуации, когда молодым надо бы помочь, мамы с обеих сторон – между собой они в жуткой ссоре и не хотят видеться – начинают вторгаться в семейную жизнь и оттаскивать друг от друга детей. Очень редко кто способен постоять за единство семьи. Недавно мне рассказали замечательный, отрадный случай. Один молодой муж ушел от жены с двумя детьми к другой женщине, но та, когда поняла, что он женат, его прогнала; он пришел домой, а отец спустил его с лестницы. Он три ночи поночевал в машине и вернулся к жене. Наверное, сперва был жутко обижен на отца, но пройдет время, и сын скажет ему спасибо. А отец – молодец, совершенно правильно поступил, он поборолся за душу своего ребенка и за семью, за это единство, чтобы внуки не остались без отца. Очень мало кто из нас способен на такой поступок; большинство родителей приютили бы сына, накормили, пожалели, сказали бы: «Попалась тебе стерва, попробуй еще разок, может, получится». Да вот не получится.

В зародыше трагедии – развода – кроется популярное убеждение: «Мужей может быть сколько угодно, а мама одна». А предначинается гибель будущей семьи, когда маленького человечка мы считаем полностью своим. Не ставим перед собой задачи вслушаться в этого человека, присмотреться, куда его ведет Промысл Божий. Вглядеться, что ему дано, что в нем надо развивать – не потому что я, мое тщеславие хочет, чтобы он в этом преуспел, а потому что Бог дал ему дары.

Ребенок вырастет, станет отдельным миром, научится жить и строить отношения с Богом и людьми без нас – но при этом для нас очень важно сохранить с ним сердечную связь. В любом возрасте, даже когда вам будет 90, а ему – 68 и он сам будет дедушкой, у вас должны сохраниться сердечные отношения. Что бывает крайне редко, особенно – с отцами.

Потому что отцы меньше принимают участие в воспитании ребенка. Есть такой самообман: отец считает, что, раз он вкалывает, кормит ребенка, обувает, одевает, тот должен слушаться, любить, уважать, почитать, и так и будет. Так не будет, потому что все, что дается в детстве – еда, одежда, теплый дом, – воспринимается как должное. Может быть, взрослые дети об этом вспомнят с благодарностью, когда сами начнут вкалывать ради своих детей и им придется нелегко. А любовь от этого не рождается. Любовь рождается от постоянно возобновляемого личного контакта с родителем, сердечного, проникающего в глубину детского сердца. Ребенок должен понимать, что он родителю важен и интересен. Именно интересен как личность. Несмотря на то что папа в 50 раз умнее и у него огромный жизненный опыт, он оставил все свои великие дела, снизошел со своего Олимпа, уселся на мою кровать и разговаривает со мной не о том, что мне нужно вдолбить в голову, а о том, что для меня в мои 4, 5, 6, 12, 13, 15 лет важно и интересно, что меня сейчас волнует. Только так созидается эта связь, этот канат, который в переходный период натянется до дрожащей струны, одно движение – и она оборвется навсегда. Чтобы этого не случилось, сердечная связь должна постоянно возобновляться, заново выстраиваться.

Как это делается? Надо читать детям книжки, которые им интересны, и рассказывать сказки. Я открыл для себя рассказывание сказок – очень древний, прекрасно отработанный инструментарий созидания связи с ребенком и передачи ему жизненного опыта на примере сказочных персонажей, которые ребенку в данный момент интересны. Допустим, Щедрин или Гоголь ему пока не понятны, а истории про драконов, или пиратов, или рыцарей, или мальчиков из древнерусского города понятны и увлекательны. И я всем советую, прочитав с детьми вечерние молитвы, погасить свет, сесть возле детской кроватки и начать рассказывать многосерийную сказку.

Берется определенная эпоха (это может быть Древняя Русь, или эпоха Великих географических открытий, или XVII–XVIII века, борьба Англии с Испанией, пираты, поиски сокровищ), персонажи – дети нужного возраста или чуть постарше, и мы начинаем путешествовать и попадать в разные переделки. Можно погрузить слушателей в мир Древней Руси и рассказать им, кто такой князь, что такое «Правда Ярослава»; из других историй они узнают о Варфоломеевской ночи, об опричнине, о набегах крымских татар. Была у меня одна сказка, где два брата попали в плен к крымским татарам и через Венецию, через Европу, с огромными приключениями вернулись в Москву, к своим уже стареньким родителям.

Очень многие сюжеты я заимствую из книг, которые читал в юности, иногда из фильмов, и бывает, дети прибегают ко мне через много лет с претензиями, крича: «Папа! Оказывается… Мы думали… А ты!..» Я отвечаю: «Ребят, ну не могу же я десять лет непрерывно выдумывать сказки. Да, я взял сюжет из фильма, но я его переработал, я старался».