Протоиерей Фёдор Бородин - Сотвори любовь. Как вырастить счастливого ребенка

Помню, у нас в проходной комнате стояла швейная машинка «Зингер» с выдвигающимся ящичком; там в трех отделениях лежали слева черные пуговицы, справа – белые, а посередине – разноцветные, я их особенно любил. Но мама категорически запрещала туда лазить, потому что боялась, что я потащу пуговицы в рот. И вот я как-то открыл ящичек, ковыряюсь в нем и слышу, что мама идет. Быстро закрываю ящик; она входит в комнату и смотрит на меня. Я говорю: «Мам, ну проходи скорей, проходи!»

Мы примерно так же общаемся с Господом, прося у Него о растождествлении меня и моего греха: вот, Господи, я пред Тобою, а грех мой забудь, изгладь его из Своей памяти. Это то, что мы ищем и получаем в таинстве Покаяния на исповеди. И этому мы должны научиться по отношению к своему ребенку.

К сожалению, очень часто бывает, что родитель в своей праведности не успевает перестроиться и не хочет ни в чем уступать ребенку, который вошел в переходный период. Не понимая, что перед ним человек, одержимый болезнью, требует безоговорочного послушания и, не получая его, наказывает, как прежде. Укрепляясь в таком ошибочном поведении, родитель теряет сердце ребенка. И очень многие опускают руки и говорят: «Я больше не могу». У меня было так с одним из старших сыновей в пик его переходного возраста: я почувствовал, что все, я больше не могу терпеть, не могу видеть, как он восстает против матери, слышать, как он хамит… Меня так и подмывало крикнуть: «Пусть живет как хочет, я больше не могу!» Слава Богу, удалось не дать этому чувству разрастись, но это было реальное искушение, и как священник я свидетельствую, что среди родителей много людей, которые ему поддаются и внутренне отказываются от своего ребенка.

А в притче о блудном сыне нет этого отказа, хотя происходит страшный конфликт. Ребенок требует свою часть имения, которую должен получить в наследство, то есть как бы говорит отцу: «Ты еще не умер, но рано или поздно это случится, я же долго ждать не могу, мне хочется погулять сейчас, пока я молод. Вот и отдай то, что будет мне принадлежать». Представьте, что два сына живут в трехкомнатной квартире с родителями, и младший говорит: «Я ведь получу в наследство свою долю, когда ты, папа, умрешь, так дай мне ее сейчас». Квартиру разменивают, отдают ему долю деньгами, и он уходит. Растаптывание родительской любви и запредельное хамство. Но евангельский отец поступает очень мудро: ничего не пытается сыну объяснить, не спорит, не предрекает, а отпускает его, потому что понимает: сейчас разговаривать бесполезно. Он просто ждет. Из притчи мы знаем, что он часто смотрел на дорогу и, как только увидел сына, побежал ему навстречу. Значит, все время выглядывал в окно или с поля, с огорода смотрел, не идет ли его ребенок. Он отпустил его внутренне и ждал, когда закончится этот процесс брожения, когда грязь осядет, а сердце очистится от бушевавшего урагана страстей.

Такой подход возможен, только если родитель уважает отдельность ребенка, его личную свободу. Бессмысленно внушать ему, что я, мол, в твоем возрасте прочел всего Гоголя или бегал стометровку за столько-то: ну это не ты, не твоя копия и не твоя собственность, он другой, и ты должен уважать его свободу. Ты ведь хочешь, чтобы Бог уважал твою свободу, и Он действительно уважает – есть пространство, куда Он не вторгается.

В 90-е годы у воцерковляющихся людей, неофитов, было повальное увлечение: найти такого старца, который сказал бы, за кого выходить замуж и на ком жениться. Понравилась девушка, и надо с ней ехать к старцу, чтобы он сказал «да», чтобы подтвердил, что на этот брак есть воля Божия. Фактически люди требовали от отца Иоанна (Крестьянкина), от отца Кирилла (Павлова), от отца Николая Гурьянова, чтобы они сказали: «Да, женитесь, есть на то воля Божия». А это неправильно. Бывают случаи, когда старец действительно благословляет на брак, но они уникальны!

В Церкви это должно происходить так: он и она решили создать семью, сначала взяли благословение у родителей, потом пришли в храм, и священник, исходя из их доброй воли, реализующей свободу, совершил над ними таинство Венчания. Божия воля в том, чтобы он и она сами решили создать семью. И когда они вступят по-христиански в брак, на нем будет Божие благословение. Бог уважает свободу выбора – профессии, жизненного пути, семьи. И родитель должен это уважать.

Тем более что действительно все дети разные. У одного в комнате идеальный порядок, у другого – всегда беспорядок; но тот, у кого порядок, впадает в ступор и не знает, как подступиться к страдающему, находящемуся в беде другу, а тот, у кого всегда все не на месте, чувствует, когда другу плохо, бежит к нему и всегда найдет слова поддержки. У каждого разные возможности, разные дары, и какие дары больше, что важнее в очах Божиих – совершенно нам неизвестно. Конечно, надо постараться научить ребенка порядку, но не обольщайтесь, что вы тем самым передадите ему все ваши положительные качества, это невозможно…

Уважение к свободе подростка – это и умение промолчать, когда вы понимаете, что говорить бесполезно. И просто сказать: «Сын, ты знаешь мою точку зрения на это, она такова… То, что ты сейчас делаешь, неправильно». Постараться уговорить ребенка уберечься от каких-то крайностей, от участия в опасных молодежных движениях, от наркотической, алкогольной, компьютерной зависимости, от курения… Но вам все равно придется уважать его свободу. Лучше заранее к этому приготовиться, чтобы избежать болезненных травм.

В кризис переходного возраста отношения натягиваются до предела; ребенок не слышит, не видит, не понимает, что своим поведением причиняет родителям жуткую боль. Он действительно не понимает, ему кажется, что все неправы: родители раньше были нормальные, а теперь это не у него, а у них переходный период – в маразм. Они как будто сговорились доводить его, не разрешают то, что естественно было бы разрешить.

В притче о блудном сыне отец дает вернувшемуся сыну белую ризу – символ чистоты и перстень – символ сыновства. Очень важно: что бы ребенок ни натворил, он всегда может вернуться как сын или дочь к любящему отцу. Этого мы ждем от Бога, и Он нам это обещает – не мы же придумали притчу о блудном сыне, а Господь ее дал, рассказал ею, как Он к нам относится.

Ребенок постепенно приходит в себя; он не помнит, что было полгода назад, как он хамил, какую боль причинил. Он вернется, и вы должны суметь все забыть и никогда не попрекать его.

С самого раннего детства ребенка мы постоянно сталкиваемся с проблемой родительской власти. С одной стороны, человек свободен, его в этой свободе надо воспитать и дать ему навык ее правильной реализации. А с другой стороны, ребенок, естественно, не должен принимать решения, на которые пока не способен, и родительская власть для него должна быть чем-то вроде корсета – опоры и подпорки. Без родительской власти ребенок вырастет уродливым в волевом отношении. Но если власти будет слишком много и вы не будете постепенно все больше и больше расширять его личное пространство, то потом он сорвется и его вхождение в мир тоже будет уродливым. Чрезвычайно трудно найти баланс, золотую середину; еще трудней – если у вас несколько детей: к каждому нужен особый подход, и то, что одному можно легко позволить, второму нельзя, он не справится. А если один в переходном периоде, а другой еще маленький, нужна очень большая любовь и чуткость. И надо уметь полностью себя зачеркнуть.