Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

... Как и следовало ожидать, картечью мгновенно всё кончили. На площади и на льду Невы остались лежать более 80-ти трупов: заговорщики бежали. Дольше были волнения на Юге. Там С. И. Муравьев-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин успешней подготовили к действиям Черниговский полк. Бунт продолжался с 29 декабря 1825 г. по 3 января 1826 г. Но был подавлен тоже на редкость легко. Восстание (революция) российских масонов обернулась поистине «пшиком». Арестовано и привлечено к делу было 579 человек (большинство их имён давно уже было известно!). Суд приговорил около 40 человек к смертной казни, остальных — на каторгу. Государь Николай изменил приговор. К смертной казни — только пятерых. Это были: Пестель, Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, Каховский. Их повесили в Петропавловской крепости. 121 заговорщик поехал на каторгу. Солдат в большинстве просто выпороли. Черниговский полк отправили на Кавказ. По смерти Николая I в 1855 г. сосланные «декабристы» получили помилование и вернулись в свои родовые имения.

Так впервые в Великороссийской истории дворянский мятеж имел целью не замену одного Государя другим, а уничтожение царской власти вообще. Выяснилось, что с убожеством духа «декабристы» сочетали немалые силы души и ума (многие были людьми в высшей степени образованными, некоторые даже учёными разных наук, писателями и поэтами)! Выяснилось также, что связи их в «обществе» были настолько значительны и глубоки, симпатии к ним столь обширны, что можно было говорить об измене Престолу и Церкви, во всяком случае — о неблагонадёжности дворянского сословия в целом. Мы уже знаем, что явление это уходит корнями в XVIII в., где дворяне низлагают и ставят Царей, и даже в более глубокую давность, где самодержавию Государей Московских противостоит почти непрерывно родовитая княжеско-боярская знать. Для Николая Павловича становится очевидным, что дворянство Царю более — не опора! Очевидным ему становится и то, что хранившаяся всегда в недрах Великороссии духовная устремлённость к Царству Небесному в условиях царства земного, ныне могучей силой вышла и на поверхность российской жизни и дала тот небывалый и дивный расцвет Православия в самых различных (во всех) его проявлениях, о котором мы говорили в предыдущей главе. В сопоставлении с дворянским масонским движением, руководимым теперь из-за границы, это означало не что иное, как то, что в XIX в. собственно Великороссия, душа собственно Русского, или — Великорусского народа, совершенно исторгла из себя, изблевала прежнее увлечение Западом, возвращаясь к исконным устоям Святой Руси! Теперь всё «российское» западничество, наипаче всё «демократическое» и «революционное» («либеральное», как тогда говорили) может существовать только (!) за счёт руководства и поддержки не русского, враждебного самой России Западного міра, ещё точней — мірового иудео-масонства. Иными словами, ещё пытающееся прикрываться «патриотическими» вывесками революционно-демократическое движение в России становится явлением собственно не российским, чуждым и чужим для Русской Души, как бы инородным телом в организме Великороссии, связанным не с ней, в ней самой корней уже не имеющим, но укоренённым в западноевропейской и американской «почве».

«Россия — страна европейская», — написала однажды Екатерина И. Ей так хотелось. Но она ошиблась. Россия в XIX в. заявила пред міром, что она — не европейская страна! Как впрочем — и не азиатская, и не евразийская. Россия — совершенно особенная, ни на кого не похожая страна, и в этом смысле не столько даже страна, сколько духовное явление. Русский народ уникален в своем историческом происхождении (он стал народом не на этнической и не на территориальной основе, а на основе общности Православной Веры и Церкви). Он уникален и в своём пути и значении для человечества. Ибо он — народ Богоносец, в самом полном значении этого слова: подобный тому, каким был для всего человечества древний богоизбранный Израиль! Народ-Церковь! Свидетель и Светильник Божий для всех народов Земли! Вот, что стало всё более выясняться в ХІХ-м и, как мы увидим, в начале XX века! Таким образом, само бытие Запада и всего человечества в целом отныне, с ХІХ-го столетия, стало определяться его отношением к России, к Великорусскому народу и зависеть от этого отношения!

Православное Самодержавное Царство России — это тоже явление уникальное, т.к. оно совсем не то же самое, что иные монархии где бы то ни было. Российское Самодержавие — промыслительно созданный и благоукрашенный ковчег, хранилище Великорусского народа как единого целого и самого в нём драгоценного — Святой Руси! А — не просто определённого (монархического) типа государственное устройство, призванное обезпечивать земные «потребности» граждан...

Всё это каким-то гениальным образом увидел и почувствовал Государь Император Николай I Павлович. Отринув опору гнилую, — дворянство, — он сделал своими опорами Православную Церковь, систему государственных учреждений (где большое значение получало сословие служащих, чиновников) и любимый им Русский народ! Уловив это главное направление политики Государя, граф С. Уваров, министр просвещения, выразил его знаменитой формулой: «Православие, Самодержавие, Народность!» Это стало теперь девизом России.

Получив путём упорного самообразования множество знаний, нужных для управления государством, Николай I хорошо видел необходимость дальнейших реформ, укрепления порядка, законности и развития всех сторон жизни народа. Государь стал вести дело к упразднению крепостного права, сословным преобразованиям. От дел был отстранён Аракчеев, но вновь приближен Сперанский, а также граф Кочубей. В особое государственное учреждение превратилась Собственная Его Императорского Величества Канцелярия. Это связано с глубочайшим интересом Царя ко всем важнейшим делам и стремлением участвовать в их ведении. Первое отделение Канцелярии ведало всем, что относилось к личным поручениям Государя. Второе — вопросами законодательства и государственных учреждений. Третье отделение занималось делами надзора за судебными органами и политическими делами. Оно было призвано «наблюдать, чтобы спокойствие и права граждан не могли быть нарушены чьей-либо личной властью, или преобладанием сильных, или пагубным направлением людей злоумышленных». От «Третьего отделения» равно доставалось как неправедным судьям, нечестным чиновникам, так и вольнодумцам, революционерам. Вся гадость, какая была в России, естественно, ненавидела это отделение Канцелярии. Четвёртое отделение занималось вопросами образования и благотворительности. Канцелярия не заменяла собою министерств и Сената, служа как бы звеном между ними и Государем.