Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Всё это означает, что Самодержавие начинает стремиться к созданию подлинно народного государства, хочет как бы вернуться к тем устоям, на которых основывалась жизнь Московской Руси до начала XVIII столетия. Путь не близкий и не простой в условиях XIX в.! Но он был начат Государем Николаем I.

Теперь можно, наконец, понять, что имел в виду Александр I, когда говорил в 1825 г., что является «республиканцем». Мы видели, что он был далёк от крайностей французской республики, отклонял слишком «радикальные проекты» переустройства России. Тогда его «республиканство» представляется ничем иным, как жаждой именно общенародного государства («республика», по-латыни — «общее дело»), жизни, которая течёт в соответствии с правдой, по совести, и предполагает участие (совет) Земли и Церкви в делах власти и попечение власти о нуждах Церкви и народа (Земли). Но тогда это и есть такое устройство Великороссийской жизни, какое было до Петра I и к какому стало особенно тяготеть наше Самодержавие в лице Николая I! Улучшение им управленческой системы, кодификация законодательства, борьба с коррупцией вкупе с новой церковной политикой закладывали основы подлинно правовой государственности России, жизни по правде и совести.

Государь Николай I, как и его преемники на Престоле, видел и понимал, что российское общество уже далеко не едино. Так же и народ. Понимал он и то, что вообще в земных условиях бытия по причине греховной повреждённости ни человек, ни общество совершенными и чистыми быть не могут. Вопрос для Русских Самодержцев состоял, следовательно, не в том чтобы создать некое утопическое «идеальное» государство (какого в природе и существовать не может!), а в том, чтобы поставить человека, народ в твёрдые рамки закона, налагающего, с одной стороны, обязанности, а с другой, — дающего определённые ненарушимые права, с тем, чтобы обезпечить наиболее благоприятные условия жизни и деятельности всех, насколько это возможно в данной земной реальности. Нынешний Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви Владыка Митрополит Виталий высказал по этому поводу ряд очень важных мыслей. По его мнению, таким относительно совершенным государством был древний (первый) Рим. Римская Империя выработала замечательное законодательство, «римское право» (послужившее основой законов последующих христианских государств), удерживающее в человеке «зверя» и дающее нужный простор добрым качествам человека. Римские дороги связали между собой части огромной империи, приобщая варварские народы к культурной жизни государства. Римский короткий меч сдерживал силой стихию дикости и беснования. Всё это подготовило условия для распространения веры и Церкви Христовой в древнем міре. Так что древний Рим явился промыслительно приготовленным вместилищем Церкви Нового Завета. И действительно, мы видим, что, за некоторым исключением, именно те народы, которые входили в состав Римской Империи, и стали полностью христианскими! Они, эти народы (в основном европейские) сделались колыбелью того, что называется «христианской цивилизацией» (при всей условности этого названия). Расширение границ империи — это, в сущности, расширение границ Церкви... Россия — третий Рим, добавила к древнеримскому наследию, воспринятому ей в лучшем виде, ещё нечто самое существенное: Третьеримская Империя имеет духовную цель — сознательное создание наиболее благоприятных условий для движения Русского народа в целом под водительством Церкви ко спасению во Христе в Царстве Небесном и создание возможностей для любого другого народа, входящего в неё, идти ко спасению вместе с русскими.

В XVIII в. эта цель была отклонена. Но в XIX в. она была поставлена вновь как сознательная духовная цель государства. Россия вновь становилась Третьим Римом!

Теперь это стало отчётливо проявляться и во внешней политике империи.

Мы помним, как Государь Николай I, обозначая на карте границы новой Камчатской, Алеутской и Курильской епархий, приказал построить православные церкви на Курильских островах, где их раньше не было. В этом, как в капле воды, отражается сущность политики Третьего Рима, — расширение границ Церкви. Россия, дошедшая до Аляски и Северной Калифорнии, до владений Японии и Китая, до песков Средней Азии, извлекла из этого не только торговые и военно-стратегические выгоды (хотя и таковые были немаловажными), но несла в новые земли свет своей Православной Веры и духовности. При этом, как уже говорилось, к народам этих новых земель относились с великим уважением. В отличие от экспансии Римско-католической церкви, Русская Православная Церковь и государство ни одного народа не обратили в христианство насильственным путём! Среди языческих племён Сибири, Севера, Дальнего Востока и Америки русские духовные миссии действовали очень активно, проповедуя Слово Божие, устраивая храмы и монастыри, школы, больницы, дома для инвалидов и престарелых, налаживая медицинскую помощь и то, что теперь называется «социальной защитой населения», часто ссорясь из-за этих добрых дел с местным мірским начальством. Что же касается мусульманских народов Средней Азии и Кавказа, то здесь и миссионерства почти не было. После неудачных попыток создать духовные миссии для татар и калмыков в XVIII в. Россия совсем отказалась от специальных церковных миссий в мусульманской среде, отличавшейся сильной привязанностью к исламу. Мусульманским народам не навязывали Православия, оставляя их жить свободно по своим обычаям, но на их землях естественно возникали для русских, селившихся там, православные храмы, так что все желающие в этих народах получали возможность узнать Православие! И не более того. Расширение границ России (и Российской Церкви!) шло до встречи с интересами США, Японии, Китая, Англии. Последняя в те времена от Индии, Афганистана и Персии стремилась к Северу, угрожая в основном среднеазиатским интересам России. Упредить Англию, остановить её продвижение на нужных рубежах — было важнейшей задачей России в Средней Азии, в бассейне Каспийского моря, с чем она и справилась в середине — второй половине XIX в.

Совершенно особенными по смыслу и задачам явились российские дела на Кавказе. Здесь основой острых столкновений с Персией и Турцией был вопрос о братской по вере Православной Грузии. Одна из древнейших христианских стран Грузия ещё в XVI в. стремилась под защиту России. Терзаемая сильнейшими мусульманскими странами — Персией и Турцией и внутренними усобицами Грузия в 1783 г. приняла покровительство России, а в 1801 г. при Павле I была полностью присоединена к империи. Но превратить такое единение с Грузией в устойчивую постоянную действительность оказалось непросто. Нужно было преодолеть противодействие Персии и Турции и часто подстрекаемых ими воинственных горских народов Северного Кавказа, Каспийского и Черноморского побережий. В 1826 г. Персия из-за своих интересов в Грузии без объявления войны вторглась в Закавказье. Главнокомандующий российскими войсками на Кавказе генерал Ермолов своими силами справиться с нашествием не мог. Ему на помощь пришли войска во главе с генералом Паскевичем. Паскевич в ряде сражений разгромил персов, взял г. Эривань (Ереван), вторгся в Персию, устремившись к её столице — Тегерану. Персидский шах запросил мира, который и был заключён в 1828 г. в Туркманчае, и по которому к России навсегда отходили земли нынешней Армении и Азербайджана. Притязаниям Персии был положен конец. Николай I пожаловал Паскевичу титул графа Эриванского. Трудней оказалось привести в послушание горские племена Северного Кавказа, с которыми давно имели дело русские казачьи поселения по Тереку и Кубани. Чеченцы, черкесы, другие воинственные народы не только воевали с казаками, они и жили рядом с ними и вступали с русскими в мирные отношения, встречая в этих случаях вполне дружелюбное отношение русских. Но с 1825 г. в этих народах началось занесённое из Турции движение «мюридизма». «Мюриды»(послушники) обязывались вести священную войну против «неверных» русских под началом «святых старцев» — имамов и шейхов — с целью создания обширного «халифата» от Стамбула до Кубани. Имамы Кази-мулла и позднее — Шамиль сделались народными вождями. Война мюридов длилась почти 40 лет. Сейчас принято говорить о жестокостях российских войск в этой «Кавказской войне». Но не принято вспоминать о зверствах горцев-мусульман по отношению к русским, да и к своим же, но принявшим Православие (к примеру — осетинам или грузинам). А эти зверства превосходили всякое человеческое представление. Война есть война! Взаимное ожесточение сторон здесь, увы, неизбежно. Поэтому и со стороны русских бывали эксцессы насилия и жестокости. Но не жестокостью русских объяснились такие меры, как периодические массовые уничтожения мужского населения Чечни! В отношении других кавказских племён к таким мерам не прибегали. Чеченцы же «заработали» столь жуткие карательные акции своим же из ряда вон выходящим зверством и коварством. Впрочем, ко всему чеченскому народу это нельзя отнести. Здесь вина фанатиков от мусульманства. Этот фанатизм и по сей день даёт себя знать. В наше время, получив относительную самостоятельность, чеченское руководство в качестве «государственного герба» (эмблемы) Чечни утвердило образ «одинокого волка». Тёмный, с горящими глазами волк — это ли выражение в целом благородного, нормального чеченского народа? Думается, что нет! Но о чём-то такой образ всё-таки говорит... Постепенно, дорогой ценой России всё же удалось сломить сопротивление горцев и тем обезпечить постоянный безопасный «мост» связей с Православной Грузией. В этом — главный смысл и итог Кавказской войны.