Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

3. Средние (половинчатые), испытавшие подъём чувства народного себялюбия.

Этой средней категории как нельзя более соответствовал тотальный обман мнимого возрождения «России», «Державы» и даже мнимого возрождения Церкви.

На самом же деле даже страшная машина большевицких репрессий в дни войны ни на минуту не прекращала своей народоубийственной работы! Хотя репрессии уже не были столь массовыми, как в 30-е годы, они продолжались вплоть до того, что даже с фронта, где, кажется, ценным должен быть каждый человек, могли в любой момент выдернуть любого человека за одно неосторожное слово! И выдёргивали! Постоянно.

Но главным теперь стало не это. Главным фактором народоубийства стала война! Речь не идёт об ошибках военного руководства, часто приводивших к неоправданно большим потерям в людях. Такие ошибки возможны при любом режиме и могут рассматриваться как военная неизбежность. Речь идёт о том, что сталинское руководство расчётливо и сознательно бросало огромные массы людей на верную гибель, когда этого вполне можно было бы избежать, достигая нужных побед иным путём. Победы умышленно делались «пирровыми». Вот когда сатанинская хитрость «вождя» проявила себя в полной мере! Нужно было доуничтожить тот остаток Русского Православного Народа, который не мог быть перевоспитан... Это, как видим, в основном 2-я категория русских людей. Они в силу своего православного сознания, покоряясь воле Божией, безропотно подчинялись призыву в армию, затем-любому приказу на фронте и клали головы свои на полях сражений, зная, что не лишатся за это главного для себя — Отечества Небесного! Сколько их полегло? Точно никто никогда сказать не сможет. Долгое время утверждали, что потери СССР в войне составляли 20 миллионов человек, теперь говорят — 63 миллиона, включая сюда всех погибших (в том числе и невоенных). Разумеется, гибли представители почти всех народов и народностей СССР. Но известно, что подавляющее большинство армии, составляли славяне — Великороссы, украинцы, белорусы. Из этой группы, в свою очередь, большинством были всё-таки Великороссы, притом — крестьяне, хотя было немало и рабочих. Из них в родные сёла и города с войны вернулись единицы. Миллионы не вернулись. Около 2-х миллионов русских людей из числа военнопленных и оказавшихся иным путём в Германии и других странах Европы сумели при помощи давних русских эмигрантов не вернуться в СССР, а остаться на Западе. Это была вторая мощная «волна» эмиграции, слившаяся с первой. Всего, таким образом, из России в итоге Гражданской и 2-й Мировой войны выехало около 5 миллионов человек. Если учесть естественный прирост (деторождение) русских за границей в 1920-е, 1930-е, 1940-е годы, то окажется, что к 1945 г. за пределами России жил уже целый народ (как бы ещё один Русский Народ!).

Но не всем так повезло, как тем 2-м миллионам. Гораздо большее число русских людей было насильственно выдано Сталину союзниками (англичанами и американцами, в основном), о чём у него с ними была заключена секретная договорённость. Выданы были десятки тысяч русских казаков с семьями, со времён Гражданской войны живших в Европе и даже не являвшихся гражданами СССР! Об этом теперь много пишут и говорят. Подавляющее большинство этих «репатриированных» (в общей сложности несколько миллионов (!) людей) прямо поехали в сталинские лагеря смерти, в «Зону», откуда уже немногие вернулись.

Так, к 1945 г. внутри России было покончено с Русским Народом. С настоящим, то есть Православным Русским Народом. Теперь уже навсегда. Теперь оставшимся в живых и на свободе можно было вовсю веселиться, празднуя и победу и просто то, что остались живы! Веселье возглавил Сталин, подняв свой знаменитый тост: «За русский народ», который ему удалось уничтожить.

Теперь в СССР подавляющее большинство русскоязычного населения составляли уже несомненно «новые люди», «советские люди», — выращенные именно как новый тип человека, как новый народ.

Но самое интересное состоит в том, что этот народ в основной массе уже не был фанатически верующим в коммунизм, то есть в официально провозглашаемые «идеалы коммунизма»! В войне погибли в большинстве и фанатики коммунизма, которые, как мы помним, Сталину и большевицкому режиму тоже были не нужны, ибо требовали соответствия слов делам, идеалов — практике жизни... Они и погибли как раз потому, что героически шли всегда и везде впереди, в самое пекло, доказывая верность своим «идеалам», своей коммунистической «религии». За невинную кровь русских, пролитую с 1917 г., вполне теперь заплатили своей кровью «советские»... Под грохот победных салютов и фейерверков, под звон праздничных стаканов и хмельные песни победителей, в застенках МГБ продолжали мучить и казнить невинных людей и гнать в лагеря смерти эшелонами этих самых победителей!... Но звон стаканов был громче, чем стук колёс поездов с заключёнными. Этого стука не слышали...

И что-то важное всё-таки изменилось после войны в духовной атмосфере СССР! Заметно и сильно изменилось. Умер некий фантом «революционного горения» или всеобщей одержимости идеей. Конечно, в молодёжи, в рождавшихся новых поколениях, ещё продолжался «энтузиазм», ещё пионеры и комсомольцы вовсю старались веровать в «светлое коммунистическое будущее», и эту веру всячески поощряли и поддерживали! Но взрослые, в целом, «советский народ» занялся другим, а именно-откровенным устройством своего земного благополучия (в рамках возможного, кто как мог).

Более того, этот «советский народ» оказался чуть ли не на половину верующим в Бога! Война заставила! И первое время, в дни войны, этому уже почти и не препятствовали! Потому что теперь это соответствовало новому сталинскому оборотничеству — созданию видимости «Державы» — органической преемницы исконной Руси, Великой России, даже Империи (хотя это слово официально оставалось под запретом, но всё чаще употреблялось патриотами в неофициальном обиходе).

Теперь тому, что определилось как народное себялюбие, был дан почти полный простор, от возможности всё лучше жить материально до возможности осознавать себя полностью советскими, и в то же время, вместе с тем — православно верующими, да ещё и принадлежащими к самой могучей и самой «передовой» державе міра! Создавалась видимость, иллюзия «гражданского мира» между верующими и неверующими в Советском Союзе.