Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

В таком состоянии и настроении и застал Великороссийское общество Антиохийский Патриарх Макарий, прибывший в Москву (в первый раз) в 1654 г... Его родной сын архидиакон Павел Алеппский, сопровождая отца, вёл путевые заметки, которые затем обработав, соделал прекрасной книгой — «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Московию». Чрезвычайно обширная книга содержит безчисленное количество сведений о разных сторонах жизни России, в том числе о духовном состоянии русских, и открывает нам удивительно светлый облик Отечества тех далёких времен! Автор, как православный, доброжелателен (не в пример западным писателям), но как иноземец (сириец) достаточно безпристрастен.

Он наблюдал Российскую жизнь в самой светлой её сердцевине, — в Церкви, чего были лишены неправославные иностранцы, которых в храмы попросту не пускали. Архидиакон Павел не раз удивляется тому, что ему довелось наблюдать. «Представь себе, читатель, они (московиты) стоят от начала службы до конца неподвижно, как камни, безпрерывно кладут земные поклоны и все вместе, как бы из одних уст, поют молитвы; и всего удивительнее, что в этом принимают участие и маленькие дети. Усердие их к вере приводило нас в изумление». «Все они (московиты) без сомнения святые», — восклицает Павел Алеппский в ином месте. «Какая это благословенная страна, чисто Православная». Описывая длительность русских богослужений, благоговейное отношение к ним и Царя и простых людей, особенно когда службы совершались зимой в храмах, по обычаю, никогда не имевших отопления, автор «Путешествия» говорит: «Я хотел бы знать, что бы у нас сказали и стали бы так терпеть!... Но нет сомнения, что Творец (да будет прославлено имя Его) даровал русским Царство, которого они достойны и которое им приличествует за то, что все заботы их — духовные, а не телесные. Таковы они все». В конце описаний России Павел пишет: «Обрати внимание на эти обычаи и прекрасные порядки, какие мы наблюдали, как они хороши! Но правду сказал наш Владыка Патриарх (Макарий): «Все эти обычаи существовали прежде и у нас, во дни наших царей, но мы их утратили, и они перешли к этому народу и принесли в нём плоды, коими он превзошёл нас». Антиохийские гости не видели русского Смутного времени, не знали, чего стоило Патриархам Российским, всей Церкви, и особенно Патриарху Никону возродить и укрепить в России эти «обычаи и прекрасные порядки»... Подобных же взглядов о высоте благочестия в Российском Царстве держались тогда все Восточные Патриархи и иное духовенство, что и было для них главным основанием в стремлении видеть Россию во главе всех Православных народов. В те времена Москва и Россия становятся подлинным средоточием мірового Православия. Здесь обсуждаются важнейшие церковные и духовные вопросы, здесь созываются Соборы, в которых принимают участие представители всех древних Восточных Церквей, сюда начинают стекаться святыни и сокровища духовного опыта всех Православных народов, которые начинают смотреть на Россию как на «ковчег спасения», по слову Иерусалимского Патриарха. Особенно радует всех единство Церкви и государства в России. Павел Алеппский однажды увидел проводы Царя Алексея Михайловича на войну Великим постом 1655 г... Картина проводов поразила антиохийских гостей, привыкших у себя в Сирии терпеть от турецкой государственной власти, в основном, только притеснения и унижения. Павел тогда записал: «Затем Патриарх Никон стал перед Царём и возвысил свой голос, призывая благословение Божие на Царя в прекрасном вступлении, с примерами и изречениями, взятыми из древних: подобно тому, как Бог даровал победу Моисею над фараоном и прочее, и из новой истории, о победе Константина над Максимианом и Максенцием и прочее, и говорил многое подобное сему в прекрасных выражениях, последовательно и неспешно.... Все молча и внимательно слушали его слова, особенно Царь, который стоял, сложив руки крестом и опустив голову смиренно и безмолвно, как бедняк и раб пред своим господином. Какое это великое чудо мы видели! Царь стоит с непокрытой головой, а Патриарх в митре. О люди! Тот стоял, сложив руки крестом, а этот с жаром ораторствовал и жестикулировал перед ним,... у того голос пониженный и тихий, а у этого... громкий, тот как будто невольник, а этот словно господин. Какое зрелище для нас!... Благодарим Всевышнего Бога, что мы видели эти чудные, изумительные дела!» Пожалуй, в этих словах — описание самой вершины влияния и силы Русской Церкви в жизни Великороссии. Такого никогда больше не будет... Это значение, как мы видели, основано было на исключительной личной любви и дружбе Царя и Патриарха.

Вместе оба наших Великих Государя в полнейшем единодушии с народом стараются оградить Россию как общину верующих людей от всех инородных влияний, особенно — западных. За черту Москвы выносятся протестантские и армянские церкви и татарские мечети. Инославным и иноверным строго запрещается входить в православные храмы, русским запрещаются личные общения с иноземцами, евреев по-прежнему нет в России (их сюда не пускают), что особенно приветствуют Павел Алеппский, сопоставляя Московию с Малороссией, в те времена страшно страдавшей от засилья и гнёта жидов. Впрочем, было не без исключений: отдельные, принявшие православие (не всегда искренне) евреи всё же в Россию пускались, от чего потом пострадал даже сам Патриарх Никон... Ведётся борьба с увлечением западными влияниями в среде русской знати. Так, в 1654 г. Никон велел изъять из ряда боярских семейств иконы западного письма (или подражавшие им), соскоблить с них лики и носить по Москве с проповедями о неправильности подобных икон. Это вызвало возмущение части московского общества. Тогда, в 1655 г. уже в присутствии Царя и Патриарха Антиохийского Макария в Успенском соборе Кремля Патриарх Никон подробно пояснил народу, что такое православная каноническая иконопись и почему недопустимы отступления от нее, и представил людям иконы чуждого, Франкского письма и, громко возглашая имена вельмож, у которых такие иконы были изъяты, бросал их с силою на пол, так что они разбивались (обломки затем сожгли). Не следует думать, что Никон и единодушные с ним отвергали всё западное вообще. Как и всегда, от Запада принимались достиженья науки и техники, но решительно отвергались идейно-духовные влияния. Сам Патриарх Никон имел европейские очки, пользовался приёмами и лекарствами западной медицины, собрал огромную библиотеку, где наряду с православными книгами были сочинения Аристотеля, Плутарха, Геродота, Страбона, Демосфена... Ревность Святителя Никона о Православии, о сохранении устоев Святой Руси имела двойное последствие. Народ ещё более полюбил своего Патриарха, а склонявшаяся к западничеству часть знати, а также враги Никона из бывших обиженных им «ревнителей благочестия» ещё более невзлюбили его. Назревала большая духовная схватка.