Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Совершенно точна строчка Марины Цветаевой о Петре I: «Родоначальник ты — Советов, ревнитель ассамблей!»... Из многих иных деяний Петра, направленных на разрушение устоев духовной жизни России, нужно отметить введение нового летосчисления на европейский манер (только от Рождества Христова) и празднование Нового Года не 1/14 сентября (начало индикта церковного новолетия), а 1-го января, как сугубо гражданского, не церковного, праздника, что началось с 1-го января 1700 г., а также — отмену церковно-славянского шрифта, порчу русского языка, и отмену церковных постов в армии. Пётр I сам разработал новую светскую азбуку (шрифт) для письма и печатания документов и книг нецерковного содержания (церковно-славянский язык и азбука сохранились только для книг и писаний церковных). В 1703 г. новой азбукой стала печататься первая российская газета в Москве («Ведомости о военных и иных делах»). Сам Петр I и его сподвижники выражаются ещё на естественном русском языке, сравнительно редко вводя в него западноевропейские слова. Но вскоре иностранные слова во множестве вставляются в русскую речь. Появляются вот такие «перлы» словесности: «Наталья Кирилловна была править некапабель. Лев Нарышкин делал всё без резона по бизарии своего гумора. Бояре остались без повоира и в консилии были только спекуляторами». С этих пор в России начинают действовать три языка: язык Церкви (церковно-славянский), язык образованных классов и обычный русский язык народа. В этом — тоже выражение величайшего духовного и культурного раскола, учинённого Петром в Великороссийском обществе. Язык — не просто средство общения, носитель информации. Он — отражение духовного состояния народа, чего-то самого-самого важного в нём! При этом язык не только отражает сие состояние, но и влияет на него. Здесь взаимосвязь и взаимовлияние духовной жизни народа и её отражения в языке. Значит, испортить, или изменить язык — это, в значительной мере, испортить и изменить духовную жизнь (и наоборот), Пётр I эту взаимозависимость знал, потому и портил язык сознательно. А ведь великорусский язык — плод естественного развития на протяжении сотен лет (!) — величайшее, если не самое великое, достояние жизни народа, его неоценимое богатство, основа его культуры! В этой связи не случайным и немаловажным было упразднение. Церковно-славянского написания букв и замена его, продуманным, искусственным светским, церковно-славянская азбука «кириллица» являлась единственной нитью, связующей в те времена мірскую светскую письменность с Церковью. Пётр I эту нить, эту связь оборвал, знаменуя и этим разрыв России, которую он созидал, с Россией, сложившейся до него... Здесь тоже какое-то богоборчество.

В ряду со всем этим стоит и отмена церковных постов в войсках. Никакой действительной необходимостью это не вызывалось. Определённые послабления постов для служилых воинов с благословения Церкви делались и ранее. Имея в виду особые телесные тяготы жизни и службы, в XVII в. Церковь разрешала вкушение рыбы воинам и крестьянам даже Великим постом. Совершенно же посты никогда не отменялись, что ничуть не мешало русскому воинству в ратных делах во всей предыдущей истории. Отмена Петром I постов в войсках — это подрыв благочестия воинов, как бы указанье на то, что в них отныне ценится не духовная, а только телесная сила! Правда потом, вопреки Петру I, благодаря благочестию самих русских солдат из народа, военному духовенству и таким полководцам как А. В. Суворов, в Русской армии сохраняется и возрождается приоритет силы духа, веры и благочестия над силой внешней, телесной. Однако деянье Петра по отмене постов демонстрирует обществу, всей России презрение государства к духовным, церковным устоям жизни народа.

В то же время, при Петре I, полагается начало тому крепостному праву, которое надолго становится позором и болезнью России. До Петра на Руси искони крестьяне не только государственные, но и помещичьи не были лишены прав, находились под защитой законов, то есть никогда не бывали холопами или рабами, собственностью господ! Известные нам уже меры ограничения и, наконец, запрещения своевольного ухода крестьян, или перехода их от одного господина к другому, были мерами прикрепления русских крестьян к земле (а не к господам!) с целью сохранить земледелие в центральных землях Великороссии, удержав в них самих земледельцев, работоспособных крестьян. Но у русских помещиков были всегда и холопы, люди, попавшие в полную зависимость от господ, заложившие себя за долги, или беглые, или иные, скрывавшиеся от преследований. Постепенно (не сразу) помещики стали и этих холопов наделять своею (не общинной!) землёй, заставляя трудиться на ней ради увеличения господских доходов, каковые тогда в основном состояли в продуктах земледелия. Пётр I, введя новый порядок налогообложения — подушную подать (с человека), а не с участка земли («с сохи») и не со «двора» из нескольких семей, как до него было, обложил этой подушной податью и холопов, уравняв тем самым их с крестьянами. С этих пор господа постепенно стали смотреть и на лично свободных крестьян, как на холопов, то есть как на свою собственность. Вскоре, при Екатерине II это было уже узаконено, так что Императрица называла крестьян «рабами», чего никогда на Руси не бывало!

Император преобразовал совершенно армию, можно сказать, — создал новую, по западным образцам, с рекрутским набором (по одному рекруту с 20-ти дворов) и безсрочной службой, отлично её вооружив. Создал он и совсем на Руси не бывавший первоклассный военный флот. Также по западным образцам Петр расформировал управление государством и власть на местах. Вместо приказов учреждались 12 «коллегий», ведавших разными областями политической и хозяйственной жизни страны. Они подчинялись Сенату, утверждавшему их решения и законы, как будто правительству, но, оказывается, только «правительствующему». И верховным правителем и «правительством» Пётр I видел только себя и лично вникал в дела и Сената и всех коллегий. В каждой коллегии, в том числе и в церковной (в Синоде) была должность обер-прокурора («государева ока»), следившего за течением дел. Но, кроме того, во всех ведомствах учреждалась «фискальная служба». Фискалы должны были тайно следить за чиновниками всех уровней и вовремя доносить на них высшей власти.

Особыми указами Царя в Россию приглашались иностранцы — специалисты самых разных наук, ремёсел, искусств. Исключение составляли только евреи, о которых Пётр говорил: «Я хочу видеть у себя лучше народов магометанской, или языческой веры, нежели жидов. Они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю, не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются, и как ближних ко мне ни подкупают».